Похоже, что кто-то уже успел вызвать таковую, потому что к нарушителю тишины приближались двое в милицейской спецодежде: один в звании сержанта, у второго была ефрейторская лычка. Они подошли к мужичку. Ефрейтор приподнял его со скамейки. Мужичок стоял, пошатываясь. Затем он разразился длинной нецензурной тирадой в адрес державшего его за руку милиционера, начал вырываться, затем потерял равновесие и начал падать, увлекая за собой стража порядка, ударился головой и рассек себе кожу на лбу. Из ранки потекла кровь. Камский подошел к пьяному человеку.
– Посадите его на скамейку, я осмотрю, – сказал он милиционерам.
Пострадавшего приподняли и усадили.
– Вы врач? – поинтересовался сержант.
– Да.
Из окон посматривали любопытные пенсионерки. Ефрейтор по рации вызвал скорую помощь. Через несколько минут «певца» забрали медики.
Миновав площадь перед колхозным рынком, Игнат перешел улицу и сел на трамвай. На своей остановке, выходя из открывшейся двери, он чуть не наступил на лежащего человека, ноги которого располагались примерно в метре от трамвайного рельса, а вытянутая вперед правая рука в двух шагах от проезжей части автомобильной дороги. У доктора Камского опять сработал профессиональный инстинкт, и он присел на корточки возле лежачего мужчины, чтобы оценить его состояние. Человек сладко спал, похрапывая. Лицо его было покрыто младенческим румянцем, губы в такт выдоху мягко выстреливали: «Пу-у… Пу-у…». Зрачки были одинакового размера и живо реагировали на свет, повреждений на голове, туловище и конечностях Игнат не обнаружил. «Если он попытается встать, то может попасть, либо под трамвай, либо под автомобиль, – мелькнула мысль. – Надо бы его перенести вот на тот газон перед домом». Игнат встретился взглядом с мужчиной, ожидавшим нужный ему трамвай. Это был крепыш среднего роста, примерно пятидесяти лет, одетый в серые брюки и клетчатую рубашку на выпуск с коротким рукавом, на ногах его были коричневые потертые сандалии.
«На трамвайной остановке человек лежал в пыли…», – начал он весело декламировать какую-то прибаутку, но Игнат перебил его тираду:
– Давайте перенесем мужичка в тень на траву под теми кустиками возле дома.
Поборов секундное сомнение крепыш согласился. Они приподняли спящего, тот сразу обнаружил признаки сознания:
– Куды вы мяне тассыте? Я щас подымуся и сам пойду!
Но самостоятельное передвижение ему давалось с трудом. Вскоре человек на подпитии уже лежал в тени живой изгороди возле ближайшего дома. Над кустами висел балкон второго этажа, в котором стояла седая женщина, наблюдавшая сверху за всем происходящим.
– Зачем вы принесли его под мой балкон?! – громко возмутилась она.
Крепыш в клетчатой рубашке, глядя на даму на балконе, снова возвратился к лирике:
На трамвайной остановке
Человек лежал в пыли;
На троих он взял «зубровки»,
Ну, а двое не пришли.
Дама по-своему восприняла шуточную рифмовку:
– Так, значит это вы те двое, которые не пришли вовремя. Подвели своего товарища, а теперь проявляете заботу.
– Нет, мы совершенно случайные люди. Я врач, – ответил ей Игнат.
Женщина на балконе изобразила на лице гримасу презрительного недоверия.
Затем Игнат обратился к лежащему на траве в блаженной позе человеку:
– Сообщите, пожалуйста, свой адрес и номер домашнего телефона.
Только в процессе нескольких попыток удалось выяснить жизненные координаты подвыпившего существа. Крепыш возвратился на остановку.
