Как и любой пилот, он уважал свою машину и в какой-то степени считал ее одушевленной.
Стив крепко сжал штурвал и приготовился к неминуемой развязке. Не так давно он натолкнулся на заметку о том, что смерть не бывает красивой, но все же ему хотелось закончить свой путь достойно.
Когда таймер планшета дошел до нуля, раздался пронзительный дребезжащий звук, но разбудить никого из пассажиров он не успел, потому что спустя секунду прогремел взрыв. В первый момент могло показаться, что ущерб минимален, но уже спустя секунду стало ясно, что дыра разрастается и фюзеляж быстро теряет свою целостность.
Сработали системы пожаротушения, которыми был оборудован данный борт, но тушить им было нечего. Они лишь распыляли раствор, который почти сразу же вытягивало в пробоину.
Пассажиры покорно сидели в своих креслах, у некоторых под носом можно было заметить струйки крови. Никому из них не суждено было очнуться.
За несколько секунд до взрыва Стив сорвался. Он отстегнул ремни и собрался броситься в салон и выключить таймер. Он понял, что не хочет умирать. Он не хочет убивать. Но не успел. Прогремел взрыв. В кабине он больше походил на шелест. Звуковые и световые оповещения сразу дали понять, что случилось непоправимое. Панель управления сигнализировала о разгерметизации, пожаре, взрыве, нарушении целостности фюзеляжа. Но при этом в первые несколько секунд он не почувствовал никаких изменений в поведении самолета.
«Взрыв оказался недостаточно мощным, я смогу посадить самолет, а там что-нибудь придумаю, выкручусь», — подумал Стив.
Но спустя несколько мгновений раздался скрежет, внизу живота ухнуло и самолет резко ушел в пике. Стив хотел доползти до кресла, но сделать это было практически невозможно. Кабину начало вращать, и его вдавило в стену, а затем бросило на панель приборов, с которой он скатился на пол и оказался в луже крови Дэна, попытался встать, но поскользнулся и снова оказался на полу. Весь мир вокруг вращался. Он перестал осознавать где находится, по ощущениям, у него уже была сломана грудная клетка и пробита голова.
Но через какое-то время вращение прекратилось, и Стив, собравшись с силами, смог подтянуться на кресле. Он чувствовал, что самолет падает, он знал, что ничего уже не исправить, но инстинкт самосохранения заставлял верить.
Он схватился за штурвал и попытался потянуть его на себя, но самолет не реагировал. Кабину снова перевернуло, Стива прижало к боковому стеклу.
В этот момент ему открылся весь масштаб повреждений. В ста метрах правее, в куче обломков, объятый огнем, падал один из двигателей; куски крыльев и фюзеляжа были повсюду. Он перевел взгляд правее и понял, что самолет практически перестал существовать – небольшие куски обшивки продолжали отрываться от того, что еще недавно было салоном.
Кабина наконец стабилизировалась и устремилась вертикально вниз. Стив перекатился и теперь оказался у лобового стекла. Перегрузки были катастрофическими, но, к его ужасу, сознание никак не уходило.
Он хотел заснуть, умереть, отключиться – но мог лишь беспомощно смотреть вперед. Внизу показались облака, но уже спустя несколько секунд они остались позади.
И только в этот момент Стив понял, что ужас, испытанный им до этого, был ничем. Сквозь стекло он увидел бескрайнюю морскую гладь, которая приближалась с огромной скоростью, а вместе с ней – и неминуемая гибель. Осознавать, что ты умрешь меньше чем через минуту, и быть простым наблюдателем – это худшее, что он мог себе представить.
