Несмотря на цепкость своей памяти, Сталин вернулся к карте и словно под другим ракурсом посмотрел на тактические значки, нанесенные генштабистами. Интересно, над какой картой и с какими знаками склонился сейчас Гитлер? Но в докладе Жукова имелась и тактическая, и, главное, стратегическая разумность: переход в контрнаступление после того, как противник будет измотан в ходе бесплодных атак, позволял рассчитывать на гораздо большие успехи с меньшими потерями. При всей своей нынешней нервозности Гитлер еще достаточно силен…
– А что у нас в тылах у Рокоссовского и Ватутина? – не выразив пока своего отношения к оборонительному предложению, посмотрел Сталин на расположение Центрального и Воронежского фронтов. Командующие не без оснований считались его любимцами, на их тактическое чутье можно было всецело положиться, но Ставка на то и создавалась, чтобы координировать, вплетать в один узор обстановку на всех фронтах и в тылу.
Жуков и Василевский посмотрели на Антонова. Тот, как начальник Оперативного управления Генштаба, лично занимался детальной проработкой будущей операции. Алексей Иннокентьевич не выделялся харизмой среди своих великих начальников, хотя, как и они, повоевал изрядно с первого дня войны – и под Киевом, и в Закавказье, и на Черноморском побережье. Так что его кандидатуру на должность первого заместителя начальника Генштаба – начальника Оперативного управления – Сталин в конце прошлого года утвердил без сомнений.
– Товарищ Сталин, мощности тылового обеспечения наращиваются, из-под Сталинграда в район Курского выступа уже прибыло 26 паровозных колонн с общим парком 600 паровозов. Загвоздка в другом – в малой пропускной способности железной дороги, к тому же постоянно находящейся под бомбежками. Наиболее сложное положение с подвозом материальных средств у Воронежского фронта, в тылу которого курсирует всего 16 паровозных пар в сутки.
Долго рассказывать Верховному главнокомандующему про военные трудности считалось бессмысленным, тому требовались конкретные проработанные предложения по их преодолению, и Антонов не злоупотребил вниманием.
– Есть предложение в кратчайший срок построить новую железнодорожную ветку от Ржавы до Старого Оскола. – Генерал армии положил карандаш на месте будущей трассы.
Исходя из масштабов карты и длины остро заточенного карандаша, длина предполагаемой дороги вкладывалась в сотню километров, и Сталин впервые нетерпеливо посмотрел на начальника Оперативного управления: дальше.
– По некоторым сведениям, до войны там намечались проектные работы по строительству железнодорожной ветки, – поспешил уточнить Василевский. – Из специалистов «Воентранспроекта» уже создано семь изыскательских партий, они выехали непосредственно на место возможной стройки и в течение двух недель подготовят необходимые обоснования.
Это на данном этапе могло означать точку в докладе, и Сталин посмотрел на часы. Военачальники стали во фронт. Вместо слов Верховный главнокомандующий подошел к карте, синим карандашом вывел в ее правом углу подпись: «И.Сталин».
Предварительный план утверждался…
Менее чем через два месяца, 8 июня, такая же подпись появилась на постановлении Государственного Комитета Обороны «О строительстве линии Старый Оскол – Ржава», получившей кодовое наименование «Строительство № 217». Железную дорогу протяженностью 96 километров по облегченным техническим условиям предписывалось соорудить в период с 15 июня по 15 августа. Кроме специализированных железнодорожных подразделений и мостовиков на строительство линии привлекалось более 20 тысяч человек из числа местного населения Курской и близлежащих областей.
