Диана замолчала. Ее глаза влажно блестели, а ноздри раздувались от нахлынувших эмоций. Ей нужно было время, чтобы справиться с собой, и я тактично отвернулся. Старательно разглядывал стены и потолок, пока она снова не заговорила.
– Он выглядел очень спокойным, но вел себя так… словно это был не он. Понимаете? – Женщина посмотрела на меня с таким ужасом, словно заново переживала тот кошмар. – Взял на руки Еву и так смотрел на нее, разглядывал, будто видит впервые. И странно, жутко улыбался. Мне стало страшно, я хотела забрать у него дочь, но он ударил меня. Отнес Еву в спальню и начал душить подушкой. Мне удалось оттолкнуть его, мы подрались, я помню, что орала на него как сумасшедшая, а он молчал. За все время он не проронил ни слова. Просто смотрел на меня тем жутким взглядом и пытался добраться до Евы. Потом Слава повалил меня на пол и начал душить, я слышала, как в нашу дверь звонят и молотят соседи, но не могла его сбросить, у меня просто не осталось к тому времени сил. И тут он пришел в себя.
Диана снова всхлипнула, по ее щекам покатились слезы. Мне захотелось утешить ее, сказать что-то ободряющее, но я не мог найти слов. А она, уже не сдерживая слез, продолжала:
– Я помню тот момент, когда он снова стал самим собой. Он так удивился, увидев, что меня душит! И испугался! Он был в ужасе едва ли не больше, чем я. Заперся в ванной и попросил вызвать помощь. Но в этом не было нужды, соседи уже позвонили в полицию, а те вызвали психиатров, когда убедились, что в крови у Славы нет ни грамма алкоголя.
Некоторое время мы молчали. Диана перестала плакать, но сидела нахохлившись, словно замерзшая птица, и нервно теребила уголок шали.
– Не знала, что люди вот так внезапно сходят с ума, – сказала она, слабо улыбнувшись.
А я задал вопрос:
– Диана, вы знаете, над каким делом работал Слава, когда все это началось?
– Нет, он не рассказывал. Да я и не интересовалась особо. У Евы режутся зубы, она постоянно кричит, мне приходится почти все время проводить с ней.
– Но, может быть, Слава упоминал где-нибудь в разговоре фамилию Осокин? Или Смирнова? Соболь? – Я внутренне содрогнулся, произнося фамилию пропавшего ученого. И тут же поразился своей реакции. Когда это он успел превратиться в того, кого нельзя называть?
Диана покачала головой:
– Слава всегда работал в офисе. Дома практически не обсуждал ни дела, ни клиентов. Мог рассказать что-то забавное, какой-нибудь курьез или комичный случай, но ничего серьезного.
Где-то в глубине квартиры послышалось детское кряхтение, и Диана резко вскочила со стула:
– Ева проснулась! Вам пора уходить!
Она быстро вышла из кухни, и я поспешил за ней. Застыл в прихожей, увидев, что Диана зашла в одну из темных комнат, услышал, как она ласково и нежно разговаривает с ребенком. Мой взгляд упал на небольшой столик у зеркала, где на прозрачном розоватом блюдце лежала связка ключей. Рядом с обычной домофонной таблеткой, английским ключом и ключом от сувальдного замка на связке была прикреплена белая пластиковая карта. Я видел ее несколько раз в руках у Носевича и знал, что она открывала дверь его офиса. Стараясь не думать о том, что делаю, я быстро схватил связку и спрятал ее во внутренний карман куртки. Дождался, когда Диана выйдет в коридор, поблагодарил за чай и выразил надежду, что Славе в ближайшее время полегчает. Извинился, что мой визит стал причиной беспокойства ребенка, и ушел.
