Объект 9 - страница 25

Маргарита поежилась, линия губ исказилась, лицо приняло горестное выражение.

– Честно говоря, Кирилл, за вас я испугалась больше всех. Мы-то хоть понимаем, что происходит, да и подготовку прошли. А для вашего разума такой прессинг мог оказаться губительным. То, что вы сейчас способны ходить и разговаривать, – большая удача.

– Спасибо, что вытащили меня. Если бы не вы, так долго я бы не продержался, – я наконец выразил то, что хотел сказать Маргарите, как только увидел ее в лаборатории.

– Спокойной ночи, Кирилл. – На ее лице вновь мелькнула тень улыбки.

Я вышел в коридор, и дверь за мной с тихим шорохом закрылась. Я остался один. И вместе с одиночеством навалился страх, на этот раз мой собственный. Во что я влез? И главное, как выпутаться из всей этой истории?

Когда траволатор поднял меня на поверхность, тел во дворе уже не было. Поэтому я позволил себе расслабиться и несколько минут постоять, вдыхая свежий ночной воздух. Но вскоре усталость взяла свое, и я отправился спать.

Меня разбудило светящее в глаза солнце. Взглянув на часы, я понял, что проспал больше одиннадцати часов. В голове слабо шумело, в глазах ощущался зуд, но в целом я чувствовал себя сносно. И не прочь был перекусить. Поэтому по-быстрому умылся, переоделся в чистую одежду и пошел в столовую.

В просторном квадратном зале никого не было, и я, взяв у повара тарелку с омлетом и двумя тостами с ветчиной, устроился за столиком у стены, по привычке выбрав место, с которого отлично просматривался вход. Поэтому сразу увидел одного из вчерашних санитаров, когда тот, забрав свою порцию завтрака, направился прямиком ко мне.

– Привет. Не возражаешь, если я присяду? – спросил он немного агрессивнее, чем того требовал этикет и здравый смысл.

– Садись, – в тон ему ответил я.

– Меня Сева зовут. Всеволод Давыдов.

– Кирилл.

– И как тебе перспектива работать в таких условиях, Кирилл? Уже предвкушаешь, как станешь вторым Фрейдом или Скиннером? Диссертацию защитишь…

– Я не психолог, – перебил я его, поняв, что Давыдов переносит на меня свои внутренние проблемы.

– О, тогда респект тебе. – Тон Давыдова сменился на дружелюбный. – А в каком отделе будешь работать?

– Пока не знаю, – уклончиво ответил я.

– Но кто ты? Генетик? Биоинженер?

– Частный детектив.

Давыдов поперхнулся. Несколько секунд буравил меня глазами, потом громко расхохотался.

– А ты остряк, Кирилл. Отличная шутка! Частный детектив, ага! – Он шумно втянул воздух, успокаиваясь, но затем снова разразился смехом.

– Что ты имеешь против психологов? – лениво поинтересовался я, когда Давыдов перестал ржать.

– Да так. – Всеволод помрачнел и осторожно промокнул выступившие от смеха слезы салфеткой. – Умеют эти ребята все испортить. А почему спрашиваешь? – Он с подозрением посмотрел на меня. – Знаешь кого-то из наших психологов?

– Я был знаком с Мариной.

– Маринка, – вздохнул Давыдов, – да, жалко ее. Сын у нее остался, двенадцать лет. А ведь она, как и все мы, приходила сюда денег заработать. Вот так по-дурацки устроен человек. Тебе говорят, что работа опасная, связана с рисками, дают подписать кучу бумаг, но ничего у тебя внутри не екает, не вопит, чтобы ты бежал отсюда как можно дальше. А потом ты видишь и делаешь такое, что и сам никому рассказывать не захочешь, особенно семье своей. Тебя вот предупреждали, Кирилл, но ты все равно здесь.

Пожав плечами, я уткнулся в тарелку с омлетом. Болтовня Всеволода начала меня утомлять, тем более что полноценно поддерживать разговор я не мог. Поэтому продолжал молча есть, пока на тарелке не осталось лишь несколько хлебных крошек. Доев, поинтересовался у Давыдова, куда отнести тарелку, и тот указал мне на небольшой закуток в углу столовой. Поставив поднос на стеллаж, я повернулся к выходу и чуть не налетел на буфетчицу. В руках она несла несколько увесистых пакетов, похожих на молочные, и от испуга выронила пару из них мне под ноги. Я прочитал название – «Нутриэн», питание для лежачих больных. Поднял пакеты, протянул буфетчице, на секунду задержал на ней взгляд. Она смутилась и, видимо, решив, что мое внимание привлекли ее нетронутые кровоизлияниями глаза, поспешила оправдаться: