В общем, даже на не очень впечатлительных детей вид скрюченной бабули Нино производит неизгладимое впечатление. Если у вас есть сутулые дети, обращайтесь, пришлю вам ее фото, я специально его уже в электронном виде храню на такой случай.
– Мам, завтра в школу надо принести двадцать пять конфет. – Никита рылся в миске со сладким и, очевидно, делал ревизию. – Здесь только двадцать.
– Чтобы все съесть за раз, испортить все зубы и вообще к стоматологу не ходить? Я думаю, это как-то связано с теми фантиками, которые к тебе не имеют никакого отношения.
– Нет, чтобы сделать первоклассникам адвент-календарь.
– Кого?
– Календарь с конфетами! В Европе так делают, из Германии пошло. У них за четыре недели до рождества начинается Адвент, типа около праздничное время. Детям родители делают специальные календари на эти четыре недели. Календарь заканчивается двадцать пятого декабря. А каждый день – маленький сюрприз, он же конфета. Они каждый день не листик открывают от календаря, где написано, как огурцы закатывать или про день святой Февронии, а открывают сюрприз и находят сладости.
– А вы тут причем?
– У нас подшефный первый «Б», нам надо каждому мелкому такой календарь сварганить.
– Рыбьи головешки! Пионерам и то проще было. А у меня в школе вообще все скучно, социальная ответственность была только за чистоту кабинета. Мы всегда очень тщательно мыли окна. Однажды, когда я занесла руку с тряпкой к очередной раме, она выпала на улицу. Стекла там не было. Тряпка-суицидница потом цветочным флагом висела на дереве несколько месяцев.
Никита продолжил рыться в запасах сладкого, чтобы наковырять нужное количество конфет, а я стала ковыряться в памяти и вспоминать, какими были мои праздники в детстве.
И вот, мне десять, я в кроличьей шубе, которой позавидует Снуп Догг, валенках и ненавистных рейтузах, которые напоминают плод любви старого бабушкиного пухового платка и колготок. Из-под шубы кокетливо торчит мое праздничное платье, бережно перешитое из маминого, в которое она больше не влезает, оно развивается на ветру, пока мы с мамой ждём автобус. Руки греют варежки, щеки – морозное солнце, а сердце – радость от того, что на ёлке мне достался подарок. Нет, не так – Подарок! И хотя до Нового года ещё неделя, я подглядела и знаю, что внутри мандарины, пара шоколадных конфет и ёлочный шар.
Дома мы застали очень печального папу, он разгадывал кроссворд и стучал ручкой по газете. Он позвал маму на кухню, и я слышала прерывистый шепот, резкий «ах», который остановила рука, зажавшая рот, и тихие всхлипы, которые заглушало родное плечо.
Проклятые рейтузы не хотели сниматься и все цеплялись за колготки. Я разозлилась и в яростном рывке, который должен был освободить ногу от рейтуз, задела свой дорогой подарок. Вселенная, спасибо за то, что ты придумала мандарины мягкими. Хрупкий шар уцелел, но маленькое сердечко все равно билось очень часто.
– Малыш, позвонил дядя Коля.
Папе было сложно говорить, он сел рядом со мной, чтобы видеть мои глаза. Одна его рука тихо лежала на колене, вторая беспокойно терла шею. Мама включила режим многозадачности и вытирала тарелки, варила картошку и кипятила белье. На мгновение мне показалось, что родители зависли: папа молча тер шею, мама методично терла вафельным полотенцем блюдо. Но нет, показалось.
– Он сказал, что бабушки сегодня не стало. Она вчера легла спать, а сегодня не проснулась. Такое бывает с пожилыми людьми. Пришло ее время, пришло. Понимаешь, малыш?
