– Но ты не собираешься спать со мной?
Грязная сучка. Я смотрю, как она краснеет и покусывает нижнюю губу, и начинаю задумываться, понимаю ли я сам, во что себя втянул.
– Пока нет.
– Тогда… какой смысл? Чего ты ждешь? – спрашивает она, ежась в своем кресле. Сжимая бедра, она ерзает на месте, словно пытаясь отогнать желание, разрастающееся между ног. – Я… я больше тебе не интересна в этом плане?
Ее щеки багровеют, стыдливая краска растекается по шее, придавая ей невинный и хрупкий вид.
Дело не в том, что мне неинтересно, дело в том, что мне слишком интересно.
Стоит нам начать, и я знаю, что не смогу остановиться.
– Не волнуйся, моя маленькая Персефона, – говорю я, отпуская себя и делая глубокий вдох, прежде чем встать на ноги. – Я тебя трахну. Просто не прямо сейчас.
Мой член опадает только после того, как она отводит взгляд в сторону, ее лицо краснеет еще сильнее.
Расправив костюм, я протягиваю Елене руку и терпеливо жду, пока она возьмет ее. Если она действительно боится летать, не думаю, что спуститься по трапу будет легко; удивительно, что она вообще смогла выйти из спальни, потому как от изменения высоты неприятные ощущения испытывают даже опытные летуны.
Она смотрит на мою руку, затем снова на меня.
Я возвышаюсь над ней, даже когда она стоит в полный рост, хотя сам немного выше среднего, но когда я стою над ней, пока ее глаза на уровне моего члена, меня накрывает волной совершенно новых ощущений, усиливающих желание, на которое я стараюсь не обращать внимания.
– Я не хотела выходить за тебя замуж, – говорит она, ее голос звучит мягко, совершенно не так, каким я слышал его раньше.
В горле застревает комок, из-за которого становится тяжело дышать. Такое чертовски знакомое чувство.
– Я это уже слышал.
– А чего ты ждал? – спрашивает Елена, поднимаясь со своего места; она шатается, на полсекунды потеряв равновесие, затем собирается, скрещивает руки на груди.
Я чувствую резкий сладкий аромат ее шампуня с гранатом и уже наполовину готов прижать ее к себе и показать, чего я жду от нее как от своей новоиспеченной жены.
Как я бы боготворил ее упругое идеальное тело, появись у меня такая возможность. Как затащил бы ее в глубины Ада, но убедил бы в том, что она попала в Рай, как я писал бы языком поэзию без слов на ее чувственной, разгоряченной плоти.
Как я заботился бы о ней, если бы мог.
Если бы на кону не было так много.
Если бы я думал, что смогу по-настоящему ее любить, а не просто использовать как пешку в своей сумасшедшей игре.
Вместо этого я выбираю безопасный путь, потому что сейчас это самое главное.
– Можем обсудить детали позднее, – говорю я, поворачиваясь в сторону и указывая на выход, в надежде, что она не заметит, как раздуваются мои ноздри, когда она рядом.
Она подходит ближе, и мне внезапно кажется, что меня отравили самым сладким, самым смертоносным ядом.
– Сначала я хочу тебе кое-что показать.
