– Он мне должен.
– Что тебе может быть должен цыганский барон?!
Захотелось выпрыгнуть из машины. К горлу подкатил ком, и я, раскрыв рот, хватала воздух.
– Помощь. – И Давид глянул на меня насторожено: – Что такое, Слава? Ты и цыган московских успела обнести?
– Не знаю я никаких московских цыган! – закатила я глаза. – Просто не люблю их.
– Почему? – допытывался Давид.
– Они через одного ведьмаки. И не любят других ведьм. Ты же должен знать.
– Ну мало ли кто ведьм не любит, – пожал он плечами, все так же не спуская взгляда с дороги, и лишь изредка поглядывая на меня. – Оборотни тоже должны не любить.
– Они и не любят, – огрызнулась.
Вскоре дорога вывела за дома и углубилась в светлый лес. Листья лимонного цвета завороженно шевелились на деревьях, по длинным прядям травы с обеих сторон дороги стелился прозрачный туман, будто был ищейкой Горького и бежал вперед хозяина. Мне показалось, что мы все-таки сбежали. Я даже усмехнулась, когда вдруг из-за очередной трепетной кроны мне в лицо ударил рассветный луч.
Где-то далеко в городе бесились ведьмаки из-за несостоявшейся свадьбы, а я укатила с оборотнем в московские леса к цыганам, чтобы те выдали мне разрешение на прогул собственной свадьбы, не иначе.
– У тебя что, музыки нет никакой? – повернулась я к Давиду.
Он бросил на меня очередной взгляд из-под густых бровей, и дыхание привычно сбилось.
– А что ты любишь слушать?
– Не знаю, – пожала я плечами. – Давай сборник какой-нибудь поставим. Я могу подключить со своего телефона.
– Ты мобильный у меня выуживаешь? – вздернул он бровь насмешливо.
– Зачем он мне? – ощерилась я. – Ты уже со всеми поговорил. А он у меня надежно запаролен, в него ты не залезешь.
– Слава, мне проще до твоего нутра добраться, – покачал он головой.
– Угрожаешь?
– Нет.
И даже не взглянул на меня.
– Если ты думаешь, что мне было мало – давай добей! – разозлилась я и хлопнула ладонью по парпризу. Давид сбросил скорость и пристально посмотрел на меня, но я уже не могла остановиться. – Обещай расправу, приворотные зелья или сыворотки правды! Главное, регулярно! Чтобы не расслаблялась!
Горький ударил по тормозам. Гравий захрустел под колесами, а меня кинуло вперед. Я испуганно проследила, как Давид вышел из машины и направился к моей двери. В голове взрывался вопрос – какого ж черта я не могу молчать? Может, слишком долго молчала? А Давид совершенно точно выслушает. И отреагирует так, как я того заслуживаю. Идеальное наказание!
И к его реакциям я тоже была готова – сжалась, когда он открыл дверцу и вытащил меня наружу. Стоило оказаться в его руках, я задергалась, но вместо десятка ожидаемых вариантов он вдруг прижал к себе и уселся со мной на сиденье. Я опешила от неожиданности, а Давид обнял и уткнулся лбом в висок:
– Прости за вчера, – прошептал хрипло. – Мне жаль, что так все вышло.
Я замерла, еле сглатывая ком, вставший в горле, и сдалась его рукам, прикрывая глаза.
– Ты не виноват, – выдавила сипло.
– Все в чем-то да виноваты. Я знал, что ты не просто так пришла меня соблазнять в участок. Но я был слишком самоуверен. Посчитал тебя маленькой и глупой и решил попользовать, наказать и выяснить, что тебе от меня надо…
Я усмехнулась обескураженно:
– Да ладно…
– Да, – улыбнулся он грустно. – Но потом забыл…
– Выяснить?
– Да…
А я смотрела на его профиль, и невыносимо хотелось прикоснуться. В горле спазмом сжалось от желания все ему рассказать…
