– Тебе плохо? – насторожился он. – Я же спрашивал тебя!..
– Мне не плохо! Ты сам говорил, что записал к врачу! – выпалила я и закашлялась.
Стерегов вывел меня на воздух и, поднеся к уху мобильник, потребовал воды.
– А ты хочешь сегодня? – сощурился, опустив трубку.
– Нет, – мотнула я головой.
На улице было сыро, но воздух пах очень вкусно. Территория дома утопала в зелени с ее идеальными газонами и глянцем вечнозеленой палитры, блестящей от воды. Лишь немногие кусты и деревья поменяли цвета на осенние, разнообразив цветовую гамму, но большинство так и застыло в лете.
Я задержалась на веранде, делая глубокий вдох. Здесь показалась гораздо уютней. В одном ее конце находилась уютная зона с диванами и очагом. Теплые пледы, цветные подушки и желтые лампочки казались вообще чем-то чужеродным. Но я вспомнила друзей Стерегова и подумала, что Иса сюда вписался бы отлично.
– Ринка, – притянул к себе Михаил, и я моргнула, с удивлением обнаруживая себя в его руках. Запоздалый мороз прошел по коже. А Стерегов пристально всмотрелся в мое лицо: – Он тебе больно сделал?
Я кивнула.
– Он очень дорожит тобой, что… даже… – блеяла я.
– Я сам буду решать, кто и чем тут будет дорожить. – И он протянул мне стакан воды.
– Ну конечно, – прошептала я и принялась жадно пить.
– Тебя здесь никто больше не тронет, – с нажимом пообещал он. – Этого не должно было случиться.
– Да попроси ты, мать твою, прощения, и поехали уже хоть куда-нибудь! – вспылила я, топнув.
– Смысл?.. – начал было недовольно он, но я перебила:
– А ты попробуй!
Он вздернул бровь и неожиданно покладисто кивнул:
– Прости. Прости, что доверял другу и не допустил мысли…
– Тебе повезло, что ты доверял.
– Еще раз перебьешь меня… – опустил он голову, устрашая взглядом.
– И что? – сложила я руки на груди.
Стерегов усмехнулся… и неожиданно запустил мне лапы под куртку, легко пробравшись под футболкой до голой груди. Я взвизгнула и попыталась вывернуться, но он лишь удобнее прижал меня к себе спиной и пустился в бесстыдную ласку. Кожу на шее согрел поцелуем, но его следы тут же слизал прохладный ветер, пустив по коже волну мурашек. Соски затвердели, остро реагируя на бесстыдные прикосновения.
– Да пусти ты! – злилась я.
Но ни укусить, ни ударить не выходило. Я только хватала ртом воздух, отчего грудь металась туда-сюда, усиливая ощущения.
– Ну не убивать же тебя за дерзость, – усмехнулся Михаил мне в затылок.
– Представляю, как тяжело тебе это дается, – сопела я недовольно, всем видом демонстрируя неприязнь. – Я уже поняла, что ты можешь везде.
– Ты снова все поняла неправильно, – выпустил он меня и забрал стакан, – но это уже не удивляет.
Я зло одернула куртку, проследив, как он спускается со ступеней, и направилась следом. Кожа все еще горела под футболкой, и это чувство хотелось стереть! В груди аж пекло от обиды.
– А Марину ты тоже так хватал? – потребовала я, усаживаясь на переднее сиденье машины в открытые для меня двери.
– Я не знал, – склонился Стерегов ко мне, довольно усмехаясь, – что облапать тебя вот так принесет столько удовольствия. Даже то, как ты ревнуешь, не так нравится.
И он аккуратно закрыл дверь, оставляя меня ненадолго негодующе сопеть в тишине. Успокоиться времени не хватило.
Стерегов вывел машину за ворота и направил по узкой улочке, а я принялась рассматривать дома. Понять, нравится ли мне здесь, было непросто. Я разучилась спрашивать себя о том, что мне нравится.
