Напугала меня, моя рыбка. Оказывается, у Даши была какая-то операция, а сейчас у неё кажется разошлись швы. Я заставил девушку показать мне свой живот, и правда, было три ранки, а из одной сочилась кровь.
– Ненужно было мне сегодня танцевать! Рано еще! – заключила. (Врач недоделанный, не соблюдает режим.)
– А какого… тогда ты дергалась? – я так переживал за неё, что не смог контролировать себя и повысил голос.
– Не кричи на меня! – тоже не отстаёт в громкости. – Может это ты во всём виноват? Ты меня хватал, руку вон сломал. Это всё ты, из-за тебя!
– Ну конечно. На кого ещё сваливать? Ты рекомендации не соблюдаешь, а я виноват.
– Да, ты!
– Хорошо, пусть будет по-твоему. – я не хотел, чтобы Даша нервничала ещё больше, она кричит и тем самым ещё сильнее напрягается. Вдруг у неё там, ещё хуже будет.
Домчал, и отнес мою русалочку на руках. Ой, как она сопротивлялась. Еле стоит, но упорно спорит, настырная такая. Дал ей сделать шаг, в полусогнутом состоянии, потом подхватил и понес.
Даша
Допрыгалась! Русским языком сказали, и даже в выписке написали: «Покой один месяц!» Но кто слушает врачей? Только не я. Думала, достаточно двух с половиной недель. Уже не так больно и ладно. Швы отпали, обрабатывала тщательно. Хорошо антисептики были бесцветными, не пришлось прикрывать живот, с далека не видно шрамов и славненько. Оказалось, не тут то было.
Этот парень, Дима кажется (свалился на мою голову), помог мне дойти, вернее донёс меня. Похоже, он за меня переживал. Конечно, сам дел натворил, теперь трясется. Прижал меня к себе… Мне кстати понравилось, как он пахнет. Хотелось ещё понюхать, но меня положили на носилки. Живот и правда болел, чувствовала, как рвется кожа, шрам горел огнём.
Меня отругали, заштопали, и снова оставили на неделю, валятся на казённой кровати. Какая-то часть меня, была этому даже рада.
Дима пришёл на следующий день и принёс полный пакет еды.
Ого, как мы пытаемся вину свою загладить. Ну давай-давай, заглаживай. Да я всё равно ничего не сказала о том, что и он тоже постарался. Сказала правду – что танцевала, а про руку, соврала – что упала.
– Где моя машина? – напала с порога, не успел парень в палату войти.
– Я вчера на ней уехал, а сегодня пригнал назад. Ты скажи куда её поставить, я отгоню. Где ты живёшь?
– Нет, пусть здесь стоит!
– Не боишься что угонят, или колёса проткнут? – смотрит так внимательно, разглядывает меня, будто я музейный экспонат какой-то.
– Я в прошлый раз договаривалась, разрешили загнать на территорию, может и в этот раз получится.
– Хорошо, я договорюсь. Мне пора на работу, я к тебе вечером ещё заеду.
– Зачем это?
– Просто так. Продиктуй свой номер телефона.
– Я справлюсь, мне не нужна помощь.
– Это я уже понял. – сам берёт с тумбочки мой телефон, забивает свой номер и звонит сам себе. – До вечера! Лежи, и не вздумай танцевать. – грозит пальцем.
– А ты, руки никому не ломай. – кричу ему в до гонку. Дима улыбается и скрывается за дверью.
Надо что-то думать со своей жизнью, в конце концов, дальше так продолжаться не может.
Неделя пролетела незаметно. Дима приходил каждый день, начала ловить себя на мысли, что жду его. Просто было интересно, что вкусненького на этот раз он мне принесёт. Требовала у него ключи от своей машины, но Дима каждый раз придумывал отговорки, то на работе оставил, то дома. Меня это жутко бесило, машина, всё что у меня есть, это единственное, что от отца досталось. Пришлось даже выйти и проверить, моя ласточка стояла на территории больницы, цела и невредима. Только вот, как я в неё попаду?
