– Однако мне непонятно, как женщину, прикрывающуюся платьем и опоясанную металлическими кругами, можно считать соблазнительной.
– Эти обручи из китового уса, – пояснила Кэт.
– Какой ужас! – Он слегка содрогнулся. – Это еще хуже. В любом случае, Кэт, не стоит смущенно прикрывать тканью грудь, словно ты боишься показать ее. Это отдает излишней щепетильностью.
Ее порозовевшие щеки сделались огненно-красными, прежде чем она вновь обрела чувство собственного достоинства и сказала:
– Можно считать это одним из ваших наставлений?
– О да. Я хочу, чтобы ты достигла совершенства в том, чего желаешь. Для этого необходимо учитывать всевозможные нюансы. Ведь ты намерена стимулировать свою жертву… то есть простака… то есть своего суженого.
Он улыбнулся, а Кэт нахмурилась.
– Соблазнение, – продолжил он противным наставническим тоном, – это искусство заставить кого-то желать того, чего он и не надеется получить. И ты должна внушить ему, что он не только хочет иметь, но крайне нуждается в предмете своего желания, пока это не станет навязчивой идеей, которая в конце концов приведет его к полной капитуляции. И тогда он сделает все, чтобы завладеть объектом своего поклонения. Думаю, в твоем случае нужным результатом можно назвать брачное предложение, не так ли? – спросил Томас с лукавой улыбкой.
– Да, – согласилась Кэт, – хотя, думаю, оно не должно быть полностью лишено любовной окраски.
– Следует иметь в виду, что брачный контракт – это лишь вид сделки. И в этом нет ничего плохого. Считается вполне приемлемым, когда покупатель и продавец знают, на что соглашаются. Ты ведь понимаешь, на что идешь, Кэт?
Его глубокий мелодичный голос сделался бархатным. Кэт была обезоружена внезапным вопросом Томаса и вместе с тем наряду со смущением почувствовала нарастающий гнев. Несомненно, он намеревался еще раз наказать ее за вчерашний вечер; и проявление заботы было притворным. Она не поддастся на эту уловку.
– Я твердо знаю, чего хочу, – решительно произнесла девушка.
– В таком случае обсудим это должным образом за обедом и подумаем, что мы можем сделать для тебя, – сказал он, вернувшись к своему выводящему из себя безучастному тону. И оставил Кэт, в голове которой зарождался план мести, тогда как Филдинг снова приблизилась к ней, держа в одной руке щетку, а в другой – какие-то листья.
* * *
– Должен признаться, виноградные листья в твоих волосах сначала поразили меня, но сейчас я нахожу их весьма оригинальным украшением. Они выглядят довольно привлекательно в отличие от обычных цветов в прическах большинства женщин. – Томас одобрительно кивнул.
Кэт радостно засмеялась.
– У меня тоже были определенные сомнения. Но я согласна: это очень оригинально. Думаю, Филдинг восприняла ваши слова как вызов и решила сделать меня особенно привлекательной. – Девушка улыбнулась.
Обед прошел в удивительно дружелюбной атмосфере. Было лишь несколько моментов, когда Томас пытался слегка уколоть ее. Поддразнивать Кэт доставляло ему удовольствие, которому он не мог противиться. При этом иногда у него возникало чувство вины, которое он быстро заглушал вежливым обращением с ней. Было ясно, что девушка сделала все, чтобы произвести на него впечатление своей изысканностью.
Она удалила кружевную вставку на корсаже платья. При этом ткань так плотно облегала грудь, что казалось, во время глубокого дыхания выпуклости окажутся поверх декольте. Кроме того, Кэт избавилась от рукавов и в значительной степени обнажила плечи в ответ на его замечание относительно излишней стыдливости. К тому же она распустила свои каштановые волосы так, что они роскошной волной спускались на спину.
