– Дорогой вы наш Степан Ермолаевич, мы все попали в очень затруднительную ситуацию и помочь нам всем, можете только вы, – Роман Харитонович обнял Савченко по-дружески за плечо.
– Правда, солдатик милый, выручай, – нежным голосом произнесла Ольга Анатольевна.
– Что значит выручай? У меня там ответственный пост без охраны остался, а я по вашей милости должон сейчас в самоволку? – Савченко был сердит.
Малыш сидящий неподвижно на столе, испугавшись криков взрослых, начал плакать.
– Ольга Анатольевна, но хоть вы столбом не стойте, успокойте ребёнка. Это, я надеюсь вы можете? – Роман Харитонович понимал, что ситуация выходит из-под контроля.
Ольга Анатольевна взяла на руки малыша от чего он начал плакать еще сильнее и тянуть свои маленькие ручки к Савченко.
– Степан Ермолаевич, ну, где ваша революционная сознательность? – спокойным голосом произнес Роман Харитонович.
– Эх хлопец, ну что ты со мной делаешь? – Савченко забрал у Ольги Анатольевны ребенка и тот начал потихоньку успокаиваться.
– Ну видишь. Кто если не ты? – Роман Харитонович заглянул Савченко в глаза.
– А как же Константин Тимофеевич? – Савченко переживал.
– Сейчас товарищ милиционер, пойдет к нашей Катеньке, и отправит телеграмму вашему Константину Тимофеевичу, – Роман Харитонович строго посмотрел на милиционера.
– А как же я назад то доберусь? Путь то, не ближний, – спросил Савченко поправив малыша на руках.
– За это вообще не переживайте, дорогой вы наш Степан Ермолаевич, мы всё решим. Вас там и встретят, и обратно отправят. Ну выручай, – все в ожидании затаили дыхание.
В этот момент открылась дверь кабинета и на пороге появился юноша лет семнадцати.
– Роман Харитонович, Московский почтовый погрузили, можно отправлять, – сказал парень и закрыл за собой дверь.
Все направили свои взгляды с надеждой на Савченко.
– Навязался ты на мою голову. Ну что с тобой делать то? Поедем ту-ту? – Савченко достал кусочек сахара и дал малышу.
– Ту-ту, – радостно воскликнул малыш.
– Товарищ Вдовин, забирайте своих пассажиров и вперед, – облегченно произнес Роман Харитонович выпроваживая всех из своего кабинета.
На улице уже совсем стемнело и только редкие фонари освещали перрон тусклым желтым светом.
Осип Федорович и Савченко с малышом, как только поднялись в вагон, поезд тут-же тронулся.
– Ну что, как тебя там? Масусечка, кипяточка бы? – вопрос Савченко больше был адресован Осипу Федоровичу, чем к малышу.
– Сейчас чайку попьем, – похлопал по плечу Савченко Осип Федорович и зашел в соседнее купе.
– Как хорошо, видишь, дядя нам сейчас чай принесет, – Савченко, посадил малыша на полку, винтовку и шинель повесил на крючок.
За окном раздался протяжный гудок поезда.
– Ту-ту, – малыш радостно показывал пальчиком в окно.
– Да нам с тобой еще дня два ехать, надо платок с тебя снять, а то вон красный какой стал, как помидор, – Савченко улыбнулся и стал развязывать платок.
– Вот и чай горяченький, – зашел Осип Федорович с двумя стаканами чая в металлических подстаканниках.
– Сейчас чайку попьем и спать, – Савченко пододвинул к стене малыша чтобы ему было поудобнее сидеть встряхнул платок и подложил ему его под спину.
–У вас записка упала, – сказал Осип Федорович, показывая на листок тетрадной бумаги сложенного в четверо.
– Это не моё, я-то ни писать, ни читать не умею, – насторожился Савченко и протянул записку Осипу Федоровичу.
– Не удобно как-то. А если не прочтем, вдруг что-то важное? – как будто сам с собой договаривался Осип Федорович.
