– Я… – задохнулся Ренди, со стуком поставив на пол свой ящик с инструментами. – Хони, я…
– Ты так возбужден, – мурлыкнула Хони. – Ах ты мой малыш, какой красавчик.
Хони раскинула руки, и ее халатик окончательно распахнулся.
– Иди ко мне, Ренди. Обними меня и поцелуй мои груди.
Ренди дышал запахом ее духов, соски ее грудей окрепли и чудесно елозили по щекам и губам Ренди. Руки Хони, как пара змей, опустились вниз и расстегнули его брюки. Прежде чем он понял, что происходит, она стиснула его торчащий маленький член, и он кончил прямо в ее настойчивые и ласковые руки. Ренди был так удивлен и смущен, что залился слезами.
– Ничего, ничего, – проговорила Хони, улыбаясь ему и растирая сперму у себя по груди. – От этого кожа становится мягче. Мне нравится доить таких милых мальчиков, как ты, Ренди Карл. Хочешь посмотреть мою вагину?
– Да, Хони, хочу.
– Тогда встань передо мной на колени.
Ренди опустился на мягкий пластик пола, и Хони подвинулась к нему так, чтобы пышный и душистый куст ее лобка оказался прямо напротив его лица. Она немного расставила в стороны ноги, и теперь Ренди мог видеть ее гениталии во всех подробностях.
– Поцелуй мою киску, Ренди Карл. Оближи ее всю сверху донизу.
Ренди начал медленно и осторожно, но уже скоро Хони схватила его голову и крепко прижала к своей промежности. Покрытые слизью, нежные и мягкие покровы Хони были потрясающими, роскошными, неописуемо экстравагантными. Ренди целовал и сосал, издавая стоны от наслаждения. Хони начала ритмично двигать бедрами, прижимая определенное место своего лобка ко рту Ренди, и по прошествии времени этот ритм сменился хаотическими судорогами. Хони вскрикнула, потом опустилась на пол рядом с Ренди.
Ренди торопливо забрался на нее, с желанием проникнуть со своей болезненной эрекцией в Хони, но та воспротивилась:
– Никогда больше я не пущу в себя член мужчины, Ренди Карл, даже твой. Я не желаю этого.
Хони поднялась и села, глядя туманным и немного грустным взглядом в окно. На улице уже смеркалось. Входная дверь осталась немного приоткрытой, и Ренди видел, как по улице перед домом Хони проходят люди. Однако света внутри дома не было, и прохожие не видели ничего, что происходило внутри.
– Если ты окажешь мне еще одну услугу, Ренди, то я подою тебя снова.
– Хорошо, Хони. Я сделаю все, что ты скажешь. Мне так хорошо, как никогда в жизни. Это здорово.
В этот момент Хони казалась Ренди самой прекрасной женщиной во всем мире, несмотря на валик жира на ее животе и почти полное отсутствие подбородка.
– Подожди здесь.
Хони отправилась в спальню и что-то принесла оттуда. Длинный мягкий предмет из пластика в форме мужского члена. Член был темно-синего цвета с перемещающимися внутри полосками золота.
– Это мой лимпсофт-дилдо, – объяснила Хони. – Поскольку я лесбиянка на мужской роли, я зову его она. Ее зовут Анжелика. Анжелика, это Ренди Карл Такер. Анжелика, познакомься с Ренди.
Дилдо пошевелился и напрягся в руках Хони. Он – она – действительно обладал тонким тихим голоском. Ренди смекнул, что Анжелика сделана из имиполекса с ДИМ-чипом; дилдо был как молди, только не такой умный. До сих пор в Шиверли Ренди считаные разы приходилось видеть лимпсофты, и тем более молди. В городе было полно воинственных христиан-«наследников», и создания из имиполекса не рисковали здесь появляться.
– Засунь Анжелику в меня, Ренди Карл, – попросила его Хони, укладываясь на спину на пол. – Мы с твоей мамочкой всегда этим занимаемся. И ляг сбоку от меня, чтобы я смогла достать твой перчик.
