Тут бы и сказать царевичу всю правду о короле Артуре и о письмах, да постеснялся он. Подсадил царя Гороха на лошадь ланселотовскую, сам на другую вскочил, и помчались они так быстро, как только могли. Правда, и тут царь Горох не удержался:
– Разве это аллюр? – обхватив лошадиную шею, кричал он животному в ухо. – Кто же так ноги ставит, кто так ноги ставит?! Резче передние выбрасывай, резче! И хвостом рули. Хвостом, тебе говорят!
Лошадь по—русски не понимала и оттого думала, что заморский царь ей ласковые слова шепчет. Довезла до горного ущелья, где дракон Артура в пещеру загнал и остановилась. Слез царь Горох, кряхтя, на землю, махнул Ивану рукой и пошёл вперёд по тропе. Долго ли, коротко ли шли, выходят они на большое открытое место. Справа – горы, слева – озеро, а посередине ходит по тропе чудо—юдо, страшилище огромное с глазами красными да лапой из клыков доспехи выковыривает, что не прожевались с Ланселотом вместе. Затем остановилось, принюхалось и вдруг говорит человеческим языком:
– Чую я – русским духом пахнет!
А как тут не запахнуть, если Иван с Горохом с дороги в бане ещё не были и две с лишним недели портянки не снимали? И понял тут Иван, что вот оно и пришло время для того самого умного дела, которого он всю жизнь ждал.
– Эй, ты! – закричал он чудовищу на чудовищном языке. – Давай в загадки играть! Я проиграю – ты меня съешь, а ты проиграешь – я тебя съем.
Чудовище голову нагнуло пониже, чтобы наглеца рассмотреть: умная морда у него или совсем дурак. А Иван—царевич размахнулся и со всей силы шею мечом-то и перерубил. И вид у него при этом был такой умный, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Короля Артура отыскали в пещере почти бездыханного.
– Артур, друг мой, очнись! – причитал, тряся его за плечи, царь Горох. – Нет больше юдолища поганого, одолели мы супостата. Друг, я тебе расскажу, как брюкву выращивать. Мы с тобой всю Англию брюквой засадим, ей—богу, не вру. Очнись только…
Долго тряс царь Горох друга за плечи, но только всё без толку. Наконец, царь опустился на колени и беззвучно зарыдал. И тут король неожиданно подал признаки жизни. Застонал, дыхнул перегаром, открыл глаза и увидел царя Гороха.
– Чтоб ты сдох, – отчётливо произнёс по—русски Артур.
И также по—русски добавил:
– Старый козёл…
Видать после драки с драконом его тоже на знание языков перемкнуло.
Царь Горох молчал всю обратную дорогу. Его не трогали разговоры ни о строительстве теремов, ни о новом странном овоще под названием «огурец» из—за дальнего края моря. Он даже не отреагировал, когда Молчана положила ему голову на плечо и произнесла вслух:
– А у нас, Горошек, скоро ребёнок будет. Не считая тех, о ком ты ещё не знаешь.
Совсем не удивился царь, хотя голос жены слышал в первый раз в жизни. Только уже на границе с Русью вдруг проговорил вслух:
– Приедем, прикажу вырыть толмача из могилы и на кривой осине в глухом лесу повесить.
Но подъезжая к столице, неожиданно передумал:
– А всё—таки хорошо было, – задумчиво произнёс Горох, – Прикажу толмача вырыть из могилы, вручить медаль царскую и снова зарыть.
Оно и правильно. Иногда лучше обмануться, чем всю жизнь прожить, так и не узнав настоящего чувства. Пусть и неразделённого. А что горько потом, так-то судьба на качелях раскачивает. Сладко—горько, сладко—горько…
