– Будь проклят с твоими предупреждениями! – ударила в ответ Сабран. – Я не боюсь тебя, ящерица. Твои угрозы невесомы, как дым.
Их слова отдавались в голове Эды грохотом грома. Исходящие от Фиридела миазмы жерновами перемалывали все ее чувства.
– Мой повелитель шевелится в Бездне, – мелькая языком, говорил змей. – Тысячелетие на исходе. Твой род был величайшим нашим врагом прежде, Сабран Беретнет, в дни, что вы зовете Горем Веков.
– Тогда моя праматерь показала вам, чего стоят инисцы, а теперь покажу я, – отрезала Сабран. – Ты говоришь о тысячелетии, змей. Что за ложь несет твой раздвоенный язык?
В ее голосе звенела обнаженная сталь.
– Это ты скоро изведаешь сама. – Змей вытянул шею, приблизив голову к другой башне. – Один раз я предлагаю тебе присягнуть на верность моему повелителю и назвать себя плотской королевой Иниса. – В его глазах ревело пламя. – Иди же ныне за мной. Отдайся. Сделай верный выбор, как сделал его Искалин. Воспротивься – и ты сгоришь.
Эда взглянула на часовую башню. До лука ей не добраться, но оставалось другое.
– Твоя ложь не найдет опоры в сердцах инисцев. Я – не Сигосо. Мой народ знает, что твоему повелителю не проснуться, пока жива кровь Святого. И если ты ждешь, что я когда-нибудь назову эту страну драконьим королевством, тебя ждет горькое разочарование, червь.
– Ты уверяешь, что страну защищает твоя кровь, – произнес Фиридел, – и, однако, ты решилась выйти ко мне. – В темноте его пасти краснели раскаленные зубы. – Или ты не страшишься моего пламени?
– Святой защитит меня.
Даже самый опьяненный верой дурень не поверил бы, что рыцарь Галиан Беретнет протянет руку из своего небесного чертога, чтобы защитить от этого пламенеющего брюха.
– Ты говоришь с тем, кому известно, как слаба плоть. В первый день Горя я сразил Сабран Честолюбивую. Твой Святой, – Фиридел выпустил клуб дыма, – ее не спас. Склонись передо мной – и я избавлю тебя от такого конца. Откажись – и ты теперь же разделишь ее судьбу.
Если Сабран и ответила, Эда не слыхала. Ветер свистел в ее ушах, когда она ворвалась в сад Солнечных Часов. Лучники пускали в змея стрелу за стрелой, но ни одна не пробила его чешуи.
Сабран станет дразнить Фиридела, пока он ее не спалит. Тупица, как видно, взаправду верит в защиту своего жалкого Святого.
Эда промчалась мимо Алебастровой башни. Сверху дождем сыпались обломки, перед ней упал мертвым один из стражей. Проклиная тяжесть своих юбок, она добежала до королевской библиотеки, распахнула дверь и, виляя между полками, отыскала вход в часовую башню.
Она сбросила плащ, расстегнула пояс. Вверх по винтовой лестнице, все выше и выше.
За стеной Фиридел все насмехался над Сабран. Эда остановилась на колокольне, где в арки окон с воем врывался ветер, и окинула взглядом небывалое зрелище.
Королева Иниса стояла на верхнем балконе Алебастровой башни. Та возвышалась недалеко к северо-востоку от Невидимой башни, на которой готовился убивать Фиридел. Змей против королевы. В ее руке был церемониальный меч, представлявший Истинный Меч Аскалон.
Бессильное оружие.
– Покинь этот город, никому не причиняя вреда, – выкрикнула Сабран, – или, клянусь кровью Святого, которая во мне, ты познаешь поражение страшнее всех, какие наносил род Беретнет твоему племени. – Фиридел снова оскалился, но Сабран отважилась и на следующий шаг. – Прежде чем покинуть этот мир, я увижу твой род поверженным, навеки замурованным в горных пропастях.
