– Сколько угодно, – равнодушно ответил отшельник.
Марат взял в руки листки. Можно было сразу догадаться, на что намекает отшельник – но с другой стороны, зачем ему эти каракули?
– Получилось так, – заметил отшельник, – что эти записки были замечены руководством Сферы.
Марат удивлённо поднял брови.
– Они того не стоят, – пробормотал он и вернул бумаги собеседнику. – Да, это я писал для развлечения. Я думал, этого вообще никто не видел, да и кому это может быть интересно?
– Не содержит ли этот текст некоторых намеков на современность, как вы думаете?
– Нет, – ответил Марат. – Мне бы это и в голову не пришло.
Но он почувствовал, что руки неприятно холодеют.
– Ну что же, это был мой личный вопрос, – заметил отшельник. – Цель моего визита иная. Я уполномочен предложить вам написать биографический роман.
Марат опешил.
– Какой же? – медленно спросил он.
Отшельник поднял уголки губ, изобразив улыбку. Улыбка получилась неприятной.
– Некоторые из числа тринадцати… – вдруг он перебил сам себя. – Вы не догадываетесь, кто?
– Нет, конечно, – сказал Марат резче, чем следовало. Отшельник запугивал его, а он все не мог понять, чего ему надо.
– Так вот, некоторые из числа тринадцати столь высоко оценили ваш талант, что предлагают вам создать жизнеописание Александра Тарцини.
Молодой человек посмотрел в лицо отшельника, встретив этот оценивающий, сверлящий взгляд, и понял, что не ослышался.
– Я? – спросил он мгновенно пересохшими губами. – Но почему?
– Так решило собрание.
Марат тряхнул головой. Отшельник разглядывал его, словно подопытное насекомое. Ждал чего-то.
– Послушайте, – медленно проговорил Марат. – Наверно, я чего-то не улавливаю. Обычный человек не может писать такую книгу. Это может делать только служитель Логоса, имеющий специальные знания. Сами посудите – ну что я в этом понимаю? Кто я такой?
В первый раз в глазах отшельника промелькнуло живое чувство.
– Знаете, вот и я хотел бы знать, кто вы такой.
– Это невозможно, – Марат заговорил медленно, взвешивая каждое слово. – Данные о прошлом Тарцини скудны и противоречивы. Живых свидетелей уже не осталось. Письменных источников нет. Нам известны лишь легенды, которые довольно фантастичны и в разных пересказах расходятся во многих деталях. Мы не знаем, как Тарцини стал тем… тем, кем он стал. Это неподъёмная задача. Для меня, во всяком случае. Нет, вы, наверно, шутите.
Отшельник не отвечал.
– И потом, – вспомнил Марат, – у меня есть работа. У меня договорённость с лесопилкой. Там нет другого помощника.
Беспомощная отговорка, конечно.
Отшельник покачал головой.
– Неубедительно. Вы что, отказываетесь исполнить просьбу тринадцати? Разумеется, у вас есть на это право.
Тон был безразличный, даже скучающий, но чувствовалось, что попытка воспользоваться этим правом может обойтись очень дорого.
Следовало хоть ненадолго избавиться от отшельника и собраться с мыслями. Неужели никак нельзя отделаться от этого самоубийственного задания?
– Не отказываюсь… – нехотя сказал Марат.
Отшельник кивнул.
– Вот и ладно. Вопрос с лесопилкой мы решим. Я еще зайду. Через неделю. Думайте.
Он ушел, не прощаясь. Там, где он только что стоял, на сырой земле остался глубокий, резкий след.
Марат повернулся и пошел прочь. Тропинка пружинила под ногами. Левое веко вдруг задергалось, он машинально дотронулся до него и остановился, пытаясь успокоиться. Дорогу преградило поваленное зимней бурей дерево. Марат сел на него и закурил.
