– Нет, – сказала Линда. – Мы с тобой в одной лодке, и лодка вот-вот потонет. Знаешь, почему ты так не нравился мне в молодости?
– Догадываюсь. Но это было глупо.
– Мне всегда было наплевать на ваш Логос и его пробуждение. Я стала его служительницей только из-за Василия. Видишь ли, я любила его.
– Знаю.
– Да, ты все знаешь. Мне казалось, это ты втягиваешь его в это увлечение Логосом. Он уходил от меня, и мне пришлось пойти за ним, но он так ни разу и не посмотрел на меня, как на женщину. И я винила во всем этом именно тебя. Конечно, это была ошибка… Он сам выбрал такой путь.
Ярослав улыбнулся.
– Да, и я сто раз пытался сказать тебе об этом. А ведь все было как раз наоборот. Это он увлёк меня учением о Едином Разуме.
– Какое это теперь имеет значение? Василий умирает.
Ярослав внутренне вздрогнул. Он и сам знал, что кончина Василия близка, и он видел много смертей, и он уже давно не испытывал ни к кому душевной привязанности – но все же эта потеря будет тяжела для него. Старый отшельник в первый раз осознал это.
Линда же тысячу раз проговаривала про себя эту речь, и тяжёлые слова слетели с её губ, как нечто само собой разумеющееся. Она даже не остановилась на них.
– Поэтому я и пришла поговорить с тобой насчет Бернгарда. Нельзя, чтобы он стал главой Сферы.
– Ты так считаешь? – рассеянно спросил Ярослав, еще переживая её предыдущую фразу.
– Он сумасшедший. Он погубит все, что сделано Тарцини, и не создаст нового. Более того, он приблизит род людской к исчезновению. Ты слышал, например, о его коллекции?
– Вот об этом почему-то не слышал. Что это?
– Он коллекционирует орудия пытки.
– Любопытно. И что?
– Он испытывает их. На людях.
– Забавно.
– Да нет ничего забавного. – Она брезгливо поморщилась. – Он утверждает, в узком кругу, конечно, что страдание приближает людей к совершенству. Но я сейчас не об этом. Видишь ли, я за тобой много лет наблюдаю.
– Право, – произнёс Ярослав, – я польщён.
– Все те, кто был неугоден тебе, исчезали с нашего горизонта по тем или иным причинам. Кто-то сам выходил из Тредецима, кого-то ссылали на Остров за грубые нарушения устава, кто-то погибал при загадочных обстоятельствах. Описать подробности?
– Все мы немного сумасшедшие, правда? – Она в упор смотрела на него, и он спокойно встретил её взгляд. – Линда, да зачем мне эти подробности?
– Что ты собираешься делать с Бернгардом?
– Не знаю, – беззаботно сказал Ярослав. – Вот ты не полагаешься на Логоса, а зря. Он всегда был ко мне благосклонен.
– Я хочу, чтобы ты знал, Ярослав, – она чуть склонилась к нему, – в этом деле я тебе помогу всем, чем только можно. Ты можешь полностью на меня рассчитывать.
– Спасибо. Буду иметь в виду.
Они помолчали. Потом Линда поднялась и встала, опираясь на перила.
– Как плохо быть старой, Ярослав, – вздохнула она. – Ну что же, ухожу я, а ты помни…
– Я провожу тебя.
Он шёл рядом и думал, как можно воспользоваться неожиданной благосклонностью Линды, воспользоваться именно сейчас, пока тонкая нить доверия связывает их души. Когда они встретятся в следующий раз, этой нити может и не быть.
– Линда.
– Да, Ярослав?
– Линда, ты старше меня. Ты должна помнить время, когда была открыта Обитель Разума.
Она вскинула склонённую голову. Брови – изящные полукружия – с удивлением поднялись, отчего лицо её словно помолодело.
– Тебе есть дело и до Обители?
– Мне до всего дело, – коротко сказал Ярослав.
