С возрастающим ужасом Керя понял, что да, он хочет, он зверски хочет осуществить это невозможное желание. Он попытался остановиться и открыл, что сделать этого не может – ноги перестали ему подчиняться и знай шагали себе дальше, не чувствуя усталости.
– Кроме того, – не умолкал старик, – такое решение отлично справлялось и со второй частью того, что ты грозился сделать.
Память у Кери была дрянная, он уж позабыл, что значилось под вторым номером, в чем и сознался.
– Ты похвалялся, будто выпьешь все, что жижее асфальту, – напомнил Агасфер. – Чаша, которую тебе предстоит испить, не идет, бесспорно, с асфальтом ни в какое сравнение. Впереди у нас долгий, очень долгий путь. Ты будешь использовать всевозможные хитроумные уловки, стараясь добиться своего, а я, дразня тебя всячески, развею в прах твои мечты. Ведь это очень просто – надо лишь все время идти, не останавливаясь – целую вечность.
– Но почему, почему именно я? – Керя взвыл и вцепился себе в волосы.
– А почему – я? – парировал старик.
Они шли, не снижая скорости, и покосившиеся телеграфные столбы вдоль дороги словно отшатывались от них, а неблагозвучные, варварские названия окрестных деревень, начертанные на щитах, точно отвечали специфике мест.
Мите Калугину, а заодно уж – философу Бодрийару, которого он блестяще перевёл
Сайт засорился.
Личный сайт Виктора Тренке был вновь атакован вирусом.
Вместо текста, любезного Виктору, на экран приползло изображение бородатого жизнелюба в полосатых подштанниках. Жизнелюб страдал ожирением, но сам об этом не знал и выглядел удручающе бодрым; одновременно, расплываясь, он возбуждал воображение – именно возбуждал, не хуже заправской проститутки. Жизнелюб, казалось, с минуты на минуту заблеет. «Медоточивый баран» – вот как хотелось его определить.
Тренке стоило больших усилий не сблевать, и он машинально отключил звук – на всякий случай. Не дай Бог, и вправду затеет блеять. Вирус преследовал его упрямо, из программы в программу, из сайта в сайт, с печальной целеустремлённостью. Это был очень хитрый вирус, защищённый чёрт знает, чем – ничто его не брало, ничто не смогло совладать с кретинической улыбкой самовлюблённого идиота, который именовал себя не больше и не меньше, как «Матёрый Шехерезад». Псевдоним, достойный мастера.
Хвала Всевышнему – Виктор был дока на всякие штуки. Пощёлкав клавишами, он скинул урода в помойку – правда, не без ущерба для себя: что-то сбилось, и пришлось ознакомиться с последними известиями. Некто Выскребенцев, международный террорист, вышел через электрический утюг в Интернет и послал в барабанную полость губернатора убийственный ультразвук. Виктор покорно впитал эту жуть, за ней – вторую и третью, пока выпуск новостей не подошёл к концу. Сайт очистился, однако работать уже не хотелось, и Виктор заказал себе завтрак посредством электронной почты. Сбросив деньги на счёт ближайшей пиццерии, он всё же принудил себя вернуться обратно. Попытался перечитать написанное, старательно при этом игнорируя фрагментированную, ущербную физиономию Шехерезада, который, битый антивирусными программами, по-прежнему стремился влезть в его личную жизнь. Куски Шехерезада упрямо всплывали то в правом верхнем, то в левом нижнем углу экрана. Клок бороды прикрыл название недавно начатой статьи. Потом борода пропала, но зато оделся в подштанники эпиграф.
