Таня сглотнула — хотя от страха слюны во рту почти не было — и начала говорить, сама слыша, что голос у неё постоянно срывается и скачет — то хрип, то фальцет.
— Он приходил ещё вчера, уже после того, как ты ушёл. — Егор, услышав это, сразу посуровел, и у Тани в панике заполошно заколотилось сердце. — Мы с Ясей гуляли на площадке, он подошёл и… стал её разглядывать, потом сообразил про возраст, заметил глаза… Я не смогла соврать…
Звучало всё… жалко. Глупо и нелепо. Таня понимала это, поэтому краснела и бледнела под тяжёлым взглядом Егора, на скулах у которого ходили желваки.
— Ясно, — хмыкнул он наконец и выпустил ладонь Тани из своей руки. — Слушай, ну, может, это и к лучшему.
— Что?.. — Девушка непонимающе нахмурилась, и Егор, по-прежнему ухмыляясь — только теперь ухмылка стала язвительной, — проговорил с резкой непримиримостью:
— К лучшему, говорю. Ты же так к нему стремилась, когда он вчера утром сюда заявился как ни в чём не бывало. Может, сейчас помиритесь, полюбитесь, а потом и поженитесь. — Он встал из-за стола, так и не сделав ни глотка из кружки. — Пойду я, Тань. Я здесь, походу, лишний.
— Ну что ты… — Она попыталась его остановить, но Егор только рукой махнул.
— Сиди уж! Сам до двери дойду.
— Егор, не надо! — Таня вскочила и вцепилась в его руку, но он легко стряхнул её, как пылинку с плеча, и пошёл в коридор.
Таня говорила что-то ещё — потом даже пыталась вспомнить, что именно, но не смогла. Егор молча одевался, не глядя на неё. И уже на пороге спокойно сказал, впервые за последние пять минут посмотрев Тане в глаза:
— Мой тебе совет — присмотрись, может, действительно это ваш с ним второй шанс. Раз уж насчёт Яськи-то призналась. Если бы ты меня любила, Тань, то не сделала бы этого, потому что хорошо понимала бы, насколько это окажется больно для меня. Она уже несколько месяцев моя дочь, моя! И я бы тебе давно предложил оформить отцовство, но не хотел торопить. А ты…
— Егор, пожалуйста! — Таня расплакалась. — Не уходи, не хочу без тебя!
— Зачем тогда сказала ему про Ясю? — Егор покачал головой, глядя на неё с горечью. — Если бы ты действительно «не хотела без меня», Тань, то сделала бы наоборот. Назвала её моей дочерью, он бы и отлип тут же — у тебя мужик, ребёнок от этого мужика. А тут… на что ты рассчитывала, когда говорила всё это? Очень похоже, что ты надеешься на возобновление отношений.
— Да не так это, не так!
— Не верю, — припечатал Егор и, больше ничего не сказав и не слушая Танины всхлипы, вышел из квартиры.
17. 17
Егор
На улице накатила дикая злость. На Таню, на этого её бывшего, но больше всего — на себя.
За то, что успел полюбить, душой прикипеть, дня не мыслил без этой девушки и её ребёнка. Хотя сам Егор давно называл Ясю «их» ребёнком, «их» дочкой, самой сладкой и чудесной. Собирался познакомить Таню с мамой и сестрой, а потом, на Новый год, сделать предложение руки и сердца.
Сделал, ага.
Ну, что ж… Для Тани, наверное, это и правда к лучшему. Судя по её стремлению сразу поговорить с бывшим парнем — несмотря на то что он обманул и кинул, — она всё ещё любит этого Васю. И про Яську сообщила чуть ли не с порога, ну кто так делает? Если бы действительно видеть не хотела — всё бы сделала, чтобы отвадить, а Таня, наоборот, привечает. И Егор здесь явно третий лишний.
Он вернулся домой, к матери и сестре. Открыл квартиру своим ключом, вошёл в коридор — и нос к носу столкнулся с Катей, которая как раз выходила из ванной с тюрбаном на голове.
