Откуда рядом появлялась пища, девушка не думала. Это было волшебством, схожим с тем, что бывает в детстве, когда главной феей выступает мать. Она знает или угадывает все желания. Оценить это можно только с возрастом, либо успев познать ранее одиночество и нехватку материнского тепла. В период болезни Нэса с открытостью ребёнка принимала всё. Доверяясь и забывая о всех страхах, превращалась в маленькую девочку.
Иногда казалось, что становится лучше. Едва приходя в себя, она сразу пыталась вставать. Иллюзия рассеивалась: пещера начинала танцевать перед глазами и от этого мутило. Было ли это от крепкого вина или от ранения – Нэса не знала. Как с точностью не могла назвать число своих попыток подняться. Все они размазались в бесконечном и тягучем безвременье снов. Часы слились в дни, которые смешались с ночами в непрерывном хороводе.
Снаружи сильнее похолодало. Казалось, зима с особой яростью устанавливает свои законы в Мире Шести Лун, как если бы это происходило в последний раз её правления. Замерзали озёра, прячась под толстыми корками льдов. Обледеневали деревья, укрываясь огромными снежными шапками. Животные, не выдерживая натиска ветров, погибали в поисках укрытия. Некоторые объединялись, не взирая на разность видов. В городах тоже творилось безумие: люди спасались, спешно покидая побережье, и надеялись укрыться в глубинах материка.
Пока Нэса спала, ледяные ветра делали всех ближе друг к другу или ссорили. Казалось, кто-то устанавливает новые правила, решая, каким Мир будет дальше и кто останется жив. Всё замерзало и окрашивалось в белый цвет, за которым метались потерянные и одинокие души.
Ничего не зная, девушка, спала и боролась с собственными демонами. С каждым разом ей всё легче удавалось выныривать из кошмаров. Организм крепчал, и Нэса одерживала верх, готовая продолжить путь.
Морозы добрались и до пещеры, выстудив остатки тепла. В полубессознательном состоянии Нэса нашарила ещё одну шкуру, чтобы укрыться. Попыталась потянуть на себя, но не получилось. Тогда она привалилась к ней спиной и благоговейно вздохнула. Сквозь болезненную дремоту показалось, что в найденном куске меха глубоко внутри бьётся сердце. От ощущения, что есть кто-то заботящийся о ней, стало тепло на душе.
Нэсе снились родители, дорогие сердцу места, погибшие друзья и большой чёрный зверь, обнимающий лапами. Девушка гладила его по голове, почёсывала за ушами и подбородком – идиллия, бывающая только в снах, где возможно всё, без ограничений. Зверь от удовольствия прикрывал глаза, и девушка знала, в случае опасности он с готовностью выйдет на её защиту. Это несказа́нно грело внутри и, сама того не зная, Нэса улыбалась.
Когда девушка очнулась, то не сразу вспомнила, где находится. Сны унесли её так далеко, что увидеть вокруг темноту и гору разбросанных вещей показалось странным и обидным. Раны беспокоили значительно меньше. Самая серьёзная из них зажила и перестала кровить. Тело после лихорадки всё ещё было настолько чужим, что Нэса чувствовала себя тряпичной куклой. С большим трудом она поднялась, чтобы выпить воды.
– Ты смогла подняться, миледи Ро́са, значит, раны затянулись.
Прозвучавший голос сильно напугал Нэсу.
Девушка дёрнулась, выронив черепок, в который уже успела налить воды из кувшина. Незнакомец был рядом, но по-прежнему оставался невидимым. Он пользовался тем, что хорошо знал расположение всех ходов пещеры и не торопился показываться.
