– Ты глупо шутишь.
– Нет. Он действительно мертв. Я не знаю, что мне делать. Я не знаю, не знаю, – словно в бреду повторяла Лариска. – Что мне делать? Ира, помоги!
– Вызови «Скорую помощь», может, у него сердечный приступ или он в глубоком обмороке, – порекомендовала я, не веря до конца в Ларискины слова.
– Нет, его зарезали. Вся кухня в крови, а он лежит головой на столе, такой бледный, холодный. И нож из груди торчит.
– Ты продолжаешь шутить? – в надежде на утвердительный ответ спросила я. Лариска молчала. По тихому всхлипыванию я догадалась, что она плачет. Значит, не шутит. – Вызывай полицию и ничего на кухне не трогай. Я к тебе сейчас приеду.
– Ира, у тебя ведь брат в полиции служит?
– Да, в городском управлении.
– Может, он мне подскажет, как мне быть?
– Я с ним обязательно свяжусь, а сейчас звони в полицию. Жди, я еду.
Я спешно стала собираться: влезла в джинсы и в первый попавшийся под руку свитер, наскоро размешала в теплой воде растворимый кофе и влила в себя эту бурду. Расчесывалась я, уже спускаясь по лестнице, благо, у меня короткие волосы.
По проспекту сновали тысячи автомобилей, но ни один из них не хотел останавливаться, чтобы меня подвезти, – всем было некогда. А такси, которых в любой момент превеликое множество, как назло, все куда-то подевались. Я стояла, вытянув руку, минут пять и уже начинала нервничать. Но тут рядом со мной остановился частник. Я назвала адрес. Водитель кивнул и открыл мне дверь.
Только сидя в салоне потрепанных «Жигулей» я посмотрела в зеркало на свою помятую физиономию (немудрено, что меня не хотели подвозить) и вспомнила, что опять не взяла с собой денег.
– Разворачивайтесь обратно, – скомандовала я водителю.
– Дороги не будет.
– Не будет, – согласилась я. – Только вернуться все равно придется, я деньги забыла.
При слове «деньги» частник развернулся, нарушая все правила, и погнал в обратном направлении.
«Дороги не будет! Какая уж тут дорога! Ничего приятного мне не светит, – про себя бурчала я. Мысли крутились исключительно вокруг утреннего звонка. – Что же все-таки случилось? Я оставила Славку живым и здоровым, он вроде никого не ждал, в десять вечера мало кто в гости захаживает. Лариска отправилась спать еще раньше. Странно все. Убит в собственной кухне, ножом в грудь. А если его Лариска пришила? Нет, не могла она! С чего бы ей тогда мне звонить, спрашивать, что делать? Когда убивают, то или каются, или тихо без свидетелей от трупа избавляются. А еще нужен повод, одно дело постоянно попрекать мужа безденежьем, другое – его убить.
А вдруг повод был? Жили они в последнее время скверно. Вчера Лариска изрядно выпила, ночью проснулась и пошла разбираться со Славиком. Мало ли что в ее пьяную голову взбрело? Сама слышала, как она спрашивала, почему он так долго на работе задерживается. Ревность? Может, у Славки был кто-то на стороне, или ей на фоне алкоголизма чудилось, будто муж ей изменяет?
Да и Славка рассказывал, что она в последнее время к нему по любому поводу цеплялась. Вполне возможно, поскандалили, побросали друг в друга тем, что под руку попалось. Лариска могла в него нож метнуть и случайно попасть, он отключился, а эта дура, вместо того чтобы «Скорую» вызвать, спать пошла, а теперь, когда протрезвела, ничего не помнит».
Перед Ларискиным подъездом стоял полицейский «бобик», значит, она вызвала полицию и менты успели уже приехать. Оперативно. Не прошло и получаса, как мы с ней поговорили по телефону, а они уже здесь. Я поднялась на третий этаж и позвонила в дверь.
