До понедельника Лейсан пару раз сбегала к берегу. Матери ее выводы не понравились, ни вариант с молодым господином, ни с замужеством по любви с пловцом, ни даже вариант жить при богатой семье и честно на них работать.
– Ну почему? А что ты для меня хочешь, если ни один выход тебе не мил? – рассердилась Лейсан.
– Не знаю, доченька, просто сердце ноет и не хочет отпускать тебя в тот дом. Словно беду чует, – мать тихо заплакала.
Она вообще всегда тихо плакала, боясь потревожить своими чувствами мужа и дочек. Но от этого её горе не становилось менее надрывным. Вот и сейчас заплакала мать и тут же заплакала Лейсан, а ведь всего лишь какое-то глупое предчувствие.
– Мам, ну, мам, успокойся. Что там может быть для меня страшного, сама подумай? Что хозяин совратит? Так я тебе о том сказала, не такой уж он противный и не суровый, обижать меня не станет, может, еще и подарки даст.
– Дурочка, – всхлипывала мать, – какая же ты у меня еще дурочка… Думаешь, все так просто, только от ваших желаний зависит? Ан нет, моя милая. Есть еще его семья, твоя. Есть еще судьба, которая тоже может обставить тебя, дурочку, чтобы научить уму-разуму.
– Что может пойти не так? – нахмурилась Лейсан.
– Многое… Вот ты думаешь только о подарочках, которыми тебя молодой господин наградит, а о другом подарочке не думала?
– О каком? Разве не все равно, что он подарит?
– Нет, доченька. Некоторые подарки не хотят видеть, прячут с глаз долой, стыдятся всю жизнь…
Мать говорила загадками, отчего Лейсан злилась только сильнее.
– Скажи уже.
– Дитём одарит и выставит из дома, бросив на откуп монету. Куда пойдешь? Отец дверь не откроет. Ни один мужчина не примет бесполезную дочь с еще одним голодным ртом. А ребенок – то не тряпка, его не бросишь, не оставишь, не забудешь. Последнее отдашь, чтобы выкормить…
Об этой стороне вопроса Лейсан как-то не думала. У тёти детей не было, потому она и не подумала, что с ней по-другому может быть.
Дурочкой Лейсан не была, пусть не очень понимала, как между мужчиной и женщиной это происходит, но знала, как у животных бывает. Все же на скотном дворе помогать работать приходилось. А значит, чтобы уберечь себя от подобного, надо держаться от мужчин подальше.
Вот только это совершенно противоречило ее первоначальным планам. Лучше придумать что-то другое. Но что?
Мать на наводящие вопросы не отвечала, отмалчивалась или начинала жаловаться на судьбу, наградившую ее двумя дочерями. С отцом Лейсан никогда бы не стала обсуждать такую тему. Оставалась тётя Зифа. Она прожила дольше и видела больше, а значит, подскажет, как получить желаемое, не попадая в опасные ловушки.
Но до разговора с тётушкой надо было еще дожить. Зато на берегу в воскресный день Лейсан снова увидела прыгающего со скалы Кадира.
Теперь, зная его чуть лучше, она с восхищением наблюдала за его полётом, за быстрым заплывом, сильными размашистыми гребками, и сердце замирало от восторга. В такого мужчину невозможно не влюбиться.
В этот раз он заметил ее и плыл к берегу целенаправленно. Лейсан взволновано следила, как мужчина выходит из воды, как встряхивает головой, убирая мокрые свисающие волосы с лица, как морские капли скатываются с его обнаженной кожи, оставляя влажные росчерки дорожек, как белые штаны облепляют мощные бедра и икры, совершенно не оставляя пространства для воображения.
Хотя тут Лейсан воображать не хотелось, ей абсолютно все нравилось в этом мужчине.
