Обманувшие смерть - страница 34

– Нет, я был моложе.

– Значит, ты не изменился…

– Люси, ты плачешь из-за этого?

– Нет, конечно. Курт, что они там делают с пленными? Из подвала кричали всю ночь. Сначала я думала, что мне это снилось, теперь вижу, что нет. Они их пытают, да? Зачем?

Курт молчал. Он просто не знал, что сказать.

– Я даже… мне сложно представить, что можно делать с человеком, что бы он ТАК кричал.

Я вспомнила Фолка в крови, и меня передернуло.

Курт задумался. Всегда, когда он размышлял, издавал короткий грудной звук, похожий на рычание.

– Гм, да. Люси, солнышко, ты даже вообразить не сможешь то, что бы они сделали тут с вами, не подоспей Фолк и Деник вовремя. Понимаешь, это война. А они – враги и предатели, что еще хуже. Или мы – их, или они – нас. К тому же нужно сделать так, чтобы другим неповадно было повторять их поступки. Мне очень жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этой бойни, но пойми, Люси, мир бывает жесток.

Он говорил это спокойно и при этом смотрел на меня своими добрыми карими глазами.

– Что мир жесток, я узнала в четыре года, когда увидела, как дед убил папу. И когда он велел маме уехать из замка. А еще – вчера, когда у меня на руках умер дружинник Штибора. Но мне трудно смириться с тем, что все люди, которых я люблю, убивают других людей.

Я встала с кровати и направилась к окну. Погода все еще была мерзкой: морось, ветер, сырость, бледное пятно вместо солнца. Сзади подошел Курт и положил мне свою тяжелую руку на плечо. Я развернулась и уткнулась в него лицом. Он обнял меня крепче:

– Не надо, Люси, не плачь…

Я щекой почувствовала его горячее тело. Не знаю, почему, но из-за этого я вспомнила Карла. То, как обнимала его. Курт же оказался шире в плечах, крепче, жарче. Другой голос (гораздо ниже), к тому же князь Вальден был очень высоким – минимум на голову выше кузена. В его объятьях я сразу согрелась. Его одежда была другой – какой-то жесткой и холодной, тогда как кузен предпочитал мягкие ткани и использовал благовония. Раньше, до ночи с Карлом, я никогда не позволяла себе рассматривать мужчин в таком ключе, и Курта тоже. Хотя действительно ощущала с ним какую-то близость. Но, скорее, душевную. Внезапно на меня нахлынули отнюдь не дружеские чувства. Я поняла, что обнимаю взрослого мужчину. «Интересно, считает ли он меня красивой или соблазнительной?» От этих мыслей я вспыхнула. Пришлось быстро отстраниться, опустить голову и отойти к кровати. Я даже застеснялась того, о чем подумала.

– Что случилось? Что-то не так?

– Нет, все в порядке. Я слышала шум во дворе. Кто-то уехал?

Курт, однако, проигнорировал мой вопрос. Он долго смотрел на меня, затем спросил:

– Нет, я вижу: что-то не так. Что?

– Все нормально. Просто когда мы обнимались…

Я не знала, что сказать. Захотелось провалиться сквозь землю!

– Я тебя смущаю?

– Нет… да… немного…

– Но я всю жизнь тебя обнимаю…

– Да, я знаю. Может, я просто выросла…

Курт был в полной растерянности.

– Ты права…

– Нет! – я резко повернулась и взяла его за руку. – Нет, Курт! Все в порядке, не бери в голову! Не знаю, что на меня нашло. Мне приятно, когда ты рядом. Ты извини, иногда я говорю глупости. Ты не обиделся? Не сердишься?

– Конечно, нет. Как я могу на тебя сердиться?

В этот момент я чувствовала себя последней идиоткой. Как у меня язык повернулся ляпнуть такое Курту?!

Я снова обняла его и спросила:

– Так что там было во дворе?

– Уехали дружинники Штибора, Яна и Карла. Остались только твои, мои и деда. Еще приехал Раду. Дедушка, кстати, просил позвать тебя к столу.