Обманы восприятия - страница 11

По плану перед десертом Виктор попросит руку и сердце. Он, понимая, что это лишь красивая традиция, совершенно не волновался. И ликовал, когда «голубая кровь», будто кем-то подгоняемая, послушной гурьбой наконец обступила их. Незнамов присел на одно колено перед счастливой Ритой, сказал заветные слова. Усохшая тетушка, глава клана липовых дворян, благословляя, одобрительно закивала. Маргуша, сама не зная того, вместе с рукой и сердцем согласилась отдать свои богатства. Тяжелые люстры, сверкая, поздравляли помолвленных богемским перезвоном. Грянул вальс – Рита и Виктор заскользили по начищенному паркету. Невеста сменила свой первый наряд, и вместо платья-полотенца на ней оказалось платье-фартук – с оголенной спиной и чуть-чуть прикрытой грудью. На уши повесила жуткие огромные клипсы в виде ракушек.

– Куда смотрят твои тетки-дворянки? Они явно не привили тебе художественный вкус! – язвил Виктор в танце. Сам же, если не брать в расчет удавку-бабочку, чувствовал себя в черном смокинге элегантным и утонченным. Лакированные, темнее ночи туфли благородно на нем хрипели, словно подбадривали, и он наконец ощутил прилив радости – предвкушение больших перемен. Но вдруг в нем начал расти страх. Страх, как тогда в детстве, когда пропало его маленькое счастье: отец и мать, нарядные, ведут его в цирк, но по пути их встречают непреодолимые преграды, и он оказывается в палате туберкулезного санатория.

«Макс, старье слиняет, море жрачки и бухла! Будут девки» – такое сообщение отправил Виктор своему другу с надеждой, что вечер в награду за тяжелый день подарит ему веселую компанию.

Помолвленные, смело держа друг друга за руки, подходили прощаться к отъезжающим родственникам. С одинаковым выражением грусти от якобы быстрого расставания они появлялись то у одной машины, то у другой. Рита, истинная светская львица, говорила всем приятные фразы. Виктор же считал минуты, когда наступит долгожданный миг – он скинет с шеи бабочку-удавку.

Набежали тучи, закрыли и без того затухающее солнце. Ворвался ветер. Прогулявшись по женским подолам, он вызвал сумятицу среди отъезжающих гостей. В самый последний момент Незнамов увидел: вышколенный водитель открывает Соне дверцу машины.

– А это кто? – спросил он у Риты.

– О, это… – отмахнулась от него невеста, нервно подергивая плечиками.

– Уговори ее остаться, приедет Макс, будет весело.

– Ага, чего захотели! Вас что, на старух потянуло? Эта дама вам не по зубам, – спохватившись, добавила она. И тут же, подбежав к Соне, подобострастно, лилейным голосом затарахтела: – София! Я надеюсь на скорую встречу!

Но та вряд ли ее поняла. Дама молниеносно скрылась за тонированными стеклами шикарного авто.

– Стерва! – выдавила Рита, криво улыбаясь.

Виктор, воспользовавшись заминкой, ускользнул, чтобы ответить другу на телефонный звонок.

– Макс, будешь последним лохом, если не приедешь! Кстати, можешь поздравить! Свадьба через месяц! – шипел он в трубку так, чтобы тот, «заценив» размах кутежа, вмиг примчался.

– Ладно, уговорил, девочки-то хоть приличные?

– Вполне, «презики» не забудь! – шутил новоявленный жених.

От гостей остались лишь отпечатанные грубыми колесами иномарок полоски смятой травы. Рита курила тонкую синюю сигарету и трепалась со своими то ли подругами, то ли не особо ценными родственницами. Забыв про наваждение в виде Сони, Виктор с нетерпением ждал друга и безудержной ночной тусовки. «Девицы, рослые и дерзкие, с блудным блеском в глазах, должны понравиться Максиму», – он развалился в плетеном кресле и, свободный от обязанности льстиво улыбаться, бесцеремонно разглядывал всех и все, что его окружало.