Обманы восприятия - страница 28

Слышались удовлетворенные стоны… Довольные близостью живой плоти мертвые сущности издавали урчащие звуки. Так кошки благодарят хозяев за их тепло и уют.

– Если бы не суслик, сосед мой, то все! Нет человека – нет проблем! – миролюбиво ворчал Максим, вытаскивая товарища из обвалившейся могилы.

Осветив участок кладбища огромным фонарем, он быстренько успокоил похотливых мертвяков. От него шли импульсы такой силы, что Виктор не выдержал и разревелся. И рыдал, как дитя, которое было потеряно, а затем найдено беспечными родителями в супермаркете.

– Айда ко мне! Ты весь в крови. Шугуровка разлилась, моста почти не видно, – поторопил Старцев.

Виктор вздрогнул, показалось, что он слышал эту фразу много раз. Перепачканный могильной землей, истерзанный и растерянный, Незнамов больше походил на бомжа, нежели на жениха богатой невесты.

– Имей в виду, никаких вопросов! Хочешь найти Риту – дерзай! Дорогу в усадьбу ты знаешь! – категорично предупредил Максим, когда они зашли в квартиру. Однако вкрадчиво напомнил, что на третьем этаже из-за ремонта все комнаты открыты и что уже завтра Маргуша будет блистать на свадьбе, но, увы, без Виктора. – Можешь переодеться во что-нибудь стремное, вроде как ты штукатур-маляр, – не удержался Максим и съюморил. И тут же подсказал, что с тыла решеток на окнах точно нет.

Виктор окончательно пришел в себя и еще острее почувствовал боль в ноге, из рваной раны которой сочилась кровь. Максим заботился о нем. Подобрал более или менее подходящую по размеру одежду, обработал порез, плеснул водки, разложил раскладушку и дал ценный совет, как отомстить Ритке. Виктор глотнул спиртного и начал изливать душу:

– Эта дрянь Шувалова чуть не раздавила меня своим пошлым «ягуаром», а когда выскочила из него, то сразила меня своей дикой шубой. Я таких шуб, нереального баклажанного цвета, лохматых, никогда не видел. Потом охала, причитала: «С вами все в порядке, вы не ушиблись?» – и тут же отдалась на заднем сиденье. Мы трахались с ней даже в театре, в подсобке! На шубе! И в моей квартире… на полу… диван бы не выдержал… И, наконец, я поимел Маргушу в ее родовом гнезде. Самовлюбленный осел! Эти три месяца промелькнули, словно один испорченный день, – корил себя он. – Я даже не пытался запомнить хоть одно лицо ее многочисленных родственников. Мне не пришло в голову спросить, где находится ее городская квартира. Я влюбился в дом, в машину и не разглядел человека.

Виктор, измучив себя окончательно, уже было задремал, но рана, неосторожно задетая им, снова заныла. Он громко и зло закричал: «Ритка с этим ублюдком!»

В памяти возникла наглая физиономия нового жениха. Передернуло, но он с надеждой подумал: «А если это старые кадры шоу? – и обрадовался. Но дата назначенного представления снова вогнала в уныние. – Я знаю, что делать! Там же были еще девицы! Как их, черт побери, имена? Ну конечно! Мила и Лиля…»

– Макс, ты взял их номера? – не теряя надежды, как в бреду повторял бедолага. Но Максим уже спал, и Виктору пришлось вновь погрузиться в прошлое.

Припомнился случай: он в строгом костюме вышагивает по театру оперы и балета под руку с великолепной Маргушей. От ее наряда люди в изумлении сворачивают шеи. В ботфортах, в неимоверно короткой кожаной юбке и в соболином манто, накинутом на голые плечи, она выглядит вызывающе пошло. Билеты в театр ему всучили на работе, и он знал, что встретит там своих сослуживцев. Первой, кто их увидел, была жена его начальника. Несчастная подавилась бутербродом, наблюдая, как Рита, закинув ногу за ногу, нагло ухмыляясь, требует в театральном буфете шампанского, устриц и икры. Субтильный босс и его необъятная женушка, демонстративно громко отодвинув стулья, незамедлительно ретируются. Рита, будто преследуя их, вновь и вновь оказывается возле толстухи. Супруга шефа в обтягивающем ее волнообразный стан ярко-желтом платье, явно не выдержав конкуренции, в гневе покидает театр. За колышущимися формами жены семенит хиленький муженек и, низко опустив голову, виновато улыбается.