– Ма бахт, Дшое!
Омал немедленно откликнулся:
– Нон Дшое! Эст Омал!
Мешок со щупальцами разразился кашлем. Кашлял он долго, после чего прошептал:
– Хо, Омал… Омал зиц, нон тахт…
– Сам сиди в этой вонючей дыре! – заявил Омал по-английски, нисколько не заботясь о том, понимает ли его собеседник. И добавил на смеси среднесолярного и венерианского: – Си скунси?! Нон зиц, ма бахт!
Мешок громко вздохнул, протянул щупальца к креслу из прозрачного пластика, вцепился в подлокотники и взгромоздился на сиденье. Коротким всплеском щупальца он указал Омалу на свободное кресло, а когда тот уселся – сообщил, что зовут его Стросс и что он вовсе не тюремщик, как мог подумать уважаемый Омал…
Да, нептунианин Стросс вовсе не тюремщик, он профессор Солярного университета – главного учебного и научного центра Империи Солнца. Как ученый Стросс специализировался на межпланетном психообмене. Увы, исследования в этой области финансировались крайне скудно. Университетское начальство выделяло на эксперименты Стросса не более десяти тысяч солларов в стандартный солнечный год, и профессор вынужден был изыскивать средства на стороне.
Так он связался с разбойной популяцией разумных меркурианских рептилий. Их главарю, Шорру, идея психообмена пришлась по душе, и он придумал, какую из этого можно извлечь выгоду. Коротко говоря – укрывать бренную плоть беглых преступников, помещая их отягощенные злодеяниями души в тела незадачливых психотуристов. По-своему это остроумная идея, но его, профессора Стросса, светила солярной науки, лауреата многих премий, тяготит роль тюремщика. А главное – соучастника преступлений! Но, как говорится, щупальце увязло – всему нептунианину пропасть.
– Значит, Джо Бастер – беглый преступник? – спросил Омал.
– Увы, – ответствовал профессор. – Но, невзирая на это, он честный малый.
Омал с удивлением воззрился на высокоученого нептуниана.
– Как это? – поинтересовался он. – Преступник и вдруг честный малый?
Стросс смущенно покашлял.
– Это романтическая история, – сообщил он. – Джо угнал космический крейсер, принадлежащий Рудной компании Филда, но сделал это не из корыстных побуждений, а из-за любви.
– И кто эта счастливица? – поинтересовался Омал.
– Позвольте, я оставлю ее имя в тайне, – прокашлял профессор. – Мне неведомы все подробности, но, кажется, они расстались. Джо преследовала солиция, и он вынужден был прибегнуть к моим услугам. Правда, оказавшись здесь, он тоже подверг себя опасности. Ведь Шорр хотел выведать у Джо некие важные сведения. Джо уперся. Тогда Шорр пригрозил ему пытками. Дело в том, что камеру обмена вполне можно использовать и как камеру пыток. И изощреннейших, уважаемый Омал! Бедняга Джо не хотел испытать их на себе. И вынужден был бежать.
Омал вспомнил, как его трясло в камере: выходит, могло быть гораздо хуже, – и зябко поежился. И уже не от холода.
– Если бы вы знали, каких трудов мне стоило связаться с «Бюро Обмена», – продолжал нептунианин, – но усилия мои не пропали зря. Я устроил Джо побег! Надеюсь, это благое дело хотя бы отчасти искупит мою вину…
– Благое дело?! – возмутился Омал. – Джо вы спасли, а меня подставили!
Профессор разразился долгим унылым кашлем, щупальца его обвисли, а глаза спрятались под складками кожи. Омалу стало жалко беднягу.
– Ладно, – проговорил он. – Раз уж так получилось, помогите мне бежать!
Стросс выглянул из-под складок одним глазом.
