– Они долго едут, – заелозил на пеньке Роса, – и я не совсем понял, что мне надо делать.
Агг’раштавар вздохнул. Он склонился, тяжело усаживаясь в позе лотоса напротив птицелюда, и даже так уровень его глаз оставался выше небольшого хохолка на голове Росы.
Птицы с мелодичным чириканьем спикировали на рога Агг’раштавара, как только он начал рыться в нагрудном кармашке фартука. Когда он раскрыл ладонь с семенами и ягодами, пернатые заголосили ниже, налетая на угощение. Иногда они промахивались и клевали костяные шипики на руке благодетеля, из-за чего Агг’раштавар жутковато хмурился.
Он еще и посмеивался, но Росе все равно было не по себе из-за ужасающего оскала покровителя.
– Их задержали, – наконец вымолвил Агг’раштавар сквозь смех, подразогнав щекочущих ладонь птиц, – но вскоре они поедут к форту Колберри. Не забирайся далеко в чащу, сейчас самое время выйти к дороге и явить им свою полезность.
– Как? – Роса склонил голову в непонимании.
– Ну… – Агг’раштавар всеми силами пытался показать, что вопрос не поставил его в тупик, – предложить помощь.
– Какую? – не сдавался птицелюд.
– Творение полезных дел – это сложная задача, Роса. Страждущие нуждаются в руке помощи, иногда даже не осознавая нужды и своего бедственного положения…
– Я тоже не знаю, в каком положении они оказались, – прервал поток мыслей Роса, – чего уж там, я и их-то не знаю. Как их зовут хотя бы?
Агг’раштавар выглядел обескураженным.
– А я не говорил? – робко спросил он.
Роса помотал головой, и его покровитель сник еще сильнее.
– Дырявая моя голова, – вздохнул Агг’раштавар, – совсем замотался. И какой я покровитель после этого?
Наступило неловкое молчание, прерываемое редким жалобным птичьим попискиванием. Все вокруг: трава, простыня, деревья, даже пенек под Росой – грустно посерело, перенимая настрой Агг’раштавара.
Роса притаптывал лапами землю, сперва не решаясь вклиниться в момент слабости. Но драгоценное время безвозвратно ускользало, а покровитель так и не вернулся из пучины нахлынувшей меланхолии. Птицелюду подумалось, что такими темпами он не успеет выйти из леса к дороге.
– Это легко исправить, – наконец произнес Роса, когда спина уже начала затекать от сидения, – вы мне только скажите, как они выглядят и что мне надо сделать.
Агг’раштавар в замешательстве поднял взгляд на последователя, из самобичевания впадая в откровенную тоску.
– Огромная тифлингша, – выдохнул он, – кудрявый парень, лучница с сероватым лицом и пухлый рыцарь-полуэльф. Не пропустишь.
Птицелюд медленно кивнул в надежде, что покровитель сам разовьет мысль и Росе не придется выпытывать подробности. Надежда меркла с каждой секундой грустного молчания, но Агг’раштавар все же заговорил после краткой паузы:
– Побудь рядом с ними и понаблюдай. Помогай сэру Августу Бивербруку в любых начинаниях.
– Сэр Август – это…
– Толстый полуэльф.
– Насколько толстый?
– В полтора обхвата.
Роса кивнул снова, хотя так и не понял, какая помощь может понадобиться толстому полуэльфу. В своем воображении он катил круглого рыцаря по кочкам Срединного леса, а тот недовольно морщился и ругался на эльфийском, когда задевал кусты острыми кончиками ушей. Эльфийского языка Роса не знал, поэтому образ сэра Августа просто говорил слова наоборот.
«Итак янем ееварп, тоиди, ееварп и еертсыб!»
– …быстрее, – услышал Роса перевод, – быстрее, ты слышишь?
Рыцарь-колобок дальше не катился. Реальность вызывала птицелюда обратно.
