– Или был готов на это, – закивала Октавия и получила от Агарвейн локтем в бок.
– Сейчас хотя бы живчиком выглядишь, – охотница прищурилась, вглядываясь в полутьме в черты бледноватого лица волшебника, – а то на привидение был похож. Да и ни слова не произнес, как проснулся, весь день молчал.
«Живчик» попытался снова улыбнуться, но Агарвейн и Октавия увидели странную, расплывающуюся гримасу.
– Опять?! – дернулась тифлингша.
– Нет-нет, я в порядке, – замахал руками Иоахим, – в относительном. Все же кое-что изменилось, и это непривычно. Я знаю, что я… я знаю, кто я. Но я не помню, откуда появилось это знание. Факт, взявшийся из ниоткуда в моей голове, как умение дышать или моргать.
Он шумно сглотнул и осел обратно на спальник.
– Но я не могу принять такое знание, – волшебник отвел от спутниц взгляд, – я знаю, но я не понимаю, как все происходящее возможно. Почему отец ничего не сказал мне? Почему он вообще…
– Иоахим, – Агарвейн придвинулась к нему ближе, – тебе и не надо понимать. Какая разница, фамильяр ты или нет, человек или чудище планарное. Сейчас ты наш товарищ, и иначе мы тебя не воспринимаем, какие бы ты рожи ни строил. Не переживай, все вместе мы что-нибудь придумаем. А коли не придумаем – твоего отца или кто он там тебе из-под земли достанем и все разузнаем.
Охотница на мгновение осеклась, припомнив обстоятельства прошлого припадка волшебника. Она похлопала его по плечу – и для ободрения, и для понимания, насколько ее слова повлияли на друга.
– Ты права, – отозвался он к ее облегчению, – безусловно, права. Про «чудище» немного обидно было, но тут я тоже возразить ничего не могу. Однако у нас возникнут сложности с поисками моего…
Краткая пауза заставила обеих девушек снова напрячься, но волшебник продолжил:
– …моего отца. Я не в силах искать его самостоятельно, потому что в письме он приказал этого не делать. Я теперь понимаю, что это приказ, а не мое невесть откуда взявшееся нежелание, но обойти запрет все равно невозможно. Как будто я вижу кипящий котел и умом убеждаю себя, что внутри холодная вода, но рефлексы не позволяют сунуть туда руку. Думаю, мой недавний приступ случился именно из-за попытки обойти приказ.
– Ты не умеешь слушать, – раздался зычный бас где-то над головой Иоахима, – с чего ты решил, что будешь искать отца сам?
Громадная тень, казавшаяся изнутри палатки тенью дерева, внезапно зашевелилась. У «дерева» появилось вполне отчетливое пузо, которое «оно» с удовольствием почесало «ветками».
– Подслушивать нехорошо, сэр Август, – скривилась Октавия.
– Нехорошо обсуждать планы отряда без члена отряда, – парировал рыцарь. – Я рассчитывал, что у вас хватит благоразумия вылезти из палатки к костру и известить меня о дальнейших действиях. Но, к моему великому сожалению, вы так и продолжаете прятаться и шептаться, не советуясь со мной!
– Мы не прячемся, – твердо и громко ответила Агарвейн.
– Вот и славно, – едкости в тоне Августа не убавилось, – тогда слушайте мой план: мы едем в Синий Предел, я завершаю свой поход, а потом помогаю Иоахиму найти отца!
– Ни в какой Синий Предел я не поеду, – прорычала Октавия, – ваш план плохо попахивает, сэр Август. Я бы даже сказала, что он воняет, как и вся история с вашим Орденом Священного Дуба.
– Если вы чувствуете запашок, то вам следует задуматься над приемом внеочередного душа, а мой план надежен и продуман. В Синем Пределе на меня снизойдет благодать Дуба, и я преисполнюсь настолько, что в два счета решу проблему Иоахима! Не о чем переживать, мой друг, уверуй в святость моего похода, и тебе воздастся!
