Иоахим, не пробовавший воды из реки и не промочивший в ней даже мизинца, и без этого почувствовал подступающий к горлу комок при виде манипуляций с трупом рыболюда. Голова просто так не отсоединялась, поэтому Агарвейн переступила одной ногой через тварь и села на корточки так, что грудная клетка монстра соприкасалась с тканью ее штанов.
Зажав рукоять бесполезного кинжала в зубах, лучница одной ладонью уперлась в нижнюю челюсть, а второй в поджаберную область, разрывая пространство между ними. Сразу оторвать голову не получилось, зато из-под жабр брызнул резкий поток отвратительно пахнущей крови прямо на доспех Агарвейн. Ее, впрочем, это не смутило – она упорно продолжала отрывать рыболюду голову, посматривая изредка на встреченных путников и взглядом приглашая их рассказать о себе.
– Я Октавия, это Иоахим, а вон там сэр Август Бивербрук из Синего Предела, – представила всех тифлингша, – мы едем в Лоркон по делам. Очень быстро едем.
– Я теперь тоже очень быстро поеду в Лоркон, – прокряхтела через зажатый в зубах кинжал Агарвейн, – а то голова стухнет совсем. Скажут, что не тот монстр, и плакала тогда моя награда!
Август не выдержал раздающейся по равнине вони и в два широких шага оказался рядом с лучницей и ее жертвой. Рыцарь занес меч и…
– О, спасибо, – выдохнула лучница, когда отрезанная одним ударом клинка рыбья голова покатилась по траве.
– Раз уж ты тоже в Лоркон направляешься, то можем и объединить ночлежки, – хмыкнула Октавия, глядя, как Иоахим зажимает нос, – чем больше людей, тем больше ночных дежурств и больше ночного сна на каждого.
– Мне и спать этой ночью не надо, – Агарвейн резво поднялась из полусидячей позы, – специально ради этого безголового парня сдвинула режим. А дневную езду в полусонном состоянии выдержу, и не такое проходили, так что подежурю за всех.
– Удобно, – кивнул Иоахим, – только одна загвоздка: откуда мы знаем, что тебе можно доверять?
Лучница убрала голову с выпадающей нижней челюстью в мешок и, приминая носком сапога траву в поисках выпавшего гортанного хряща, ответила:
– На дороге никому нельзя доверять. Но резать вам глотки в ночи я не собираюсь – это не то, чем занимаются в Ордене Великой Охоты, – она щелкнула по кулону, – если только вы не злобные исчадия.
Волшебник подвел магический огонек чуть ближе к Агарвейн. Человеческими глазами сложно было углядеть что-то необычное во мраке ночи, а фейское и инфернальное зрение его компаньонов не различали в темноте цветовых оттенков. Теперь, когда свет полностью показал лицо лучницы, все увидели черные тонкие губы и сероватый, почти нечеловеческий оттенок кожи.
Следы намеренных мутаций.
– Никогда не встречал подобных тебе, – пробормотал Иоахим.
– Везунчик, значит. Жил небось в безопасном месте, – беззлобно ответила Агарвейн, – где ни мертвяки, ни демонические отродья, ни другая чудь не шастает.
– Мне достаточно было демонстрации твоих возможностей для доверия, – нахмурилась Октавия, – но я никогда не слышала про такой орден.
– Вы про многие ордена не слышали, леди Октавия, – саркастически подметил Август.
– Во-первых, не называйте меня леди. Во-вторых, многие ордена стараются сохранить свое существование в тайне.
– Как будет угодно, – тем же язвительным тоном отозвался сэр Бивербрук.
– Ну, наш орден не то чтобы тайно действует, – задумчиво сказала Агарвейн, пока тифлингша и рыцарь обменивались тяжелыми взглядами, – мы наемная сила. Вот бывают наемные плотники, строители и лесорубы, так и мы получаем деньги за выполнение заданий. Только разве что не лес рубим, а чудовищ, которые деревни терроризируют. Всяких исчадий злобных, ведьм, нежить – в общем, все, что обычного деревенского мужика пугает и жрет.
