– Э-эй! Ты заснула там, что ли? Вот оно.
– Что? – с трудом разлепив губы, равнодушно спросила девушка.
– Приехали, «что»..
С проблеском интереса Энни попыталась заглянуть вперёд из-за спины Джима, но это оказалось лишним: он ловко соскочил с лошадки, погладил её по морде и взял под уздцы:
– Притомилась, красавица…
– Угмм… – отозвалась Энн, но тут же покраснела, сообразив, что Джим обращался не к ней. Прикрыв глаза ладонью, она принялась усердно вглядываться вдаль.
Впереди, в косых солнечных лучах, уже виднелись первые постройки – похоже, это был какой-то маленький городок. Правда, чем ближе они подъезжали, тем сильнее становилось ощущение, что с городком что-то не так. Что именно – Энн сообразила, только когда они въехали на улицу.
Не кричали петухи. Не было слышно ни цокота копыт, ни громыхания колёс, ни боя церковных часов, ни пьяных песен. Пустые улицы казались слегка контуженными, как свежим морозным утром первого января.
В городке не было ни единой живой души.
– Джим… А мы точно туда приехали?
И опять Джим не утрудил себя ответом. Дома с обеих сторон улицы создавали жутковатое впечатление – молчаливые, покинутые, с облезлыми стенами, а кое-где – и с выбитыми стёклами. Впереди Энн углядела особенно печальное здание: ряд круглых колонн у фасада когда-то, наверное, здорово его украшал.
Как ни странно, именно к этому грустному дому они и направлялись.
Джим оставил их с каурой у широкой щербатой лестницы, а сам шустро взлетел по ступеням и замолотил кулаком в дверь. Ничего не произошло. Джим пустил в ход ноги – с тем же результатом. Тогда, к удивлению Энн, он тяжело вздохнул, потянул ручку двери на себя и исчез внутри.
Прошло несколько томительных минут. Энни начала всерьёз подумывать о том, чтобы пришпорить каурую и унести из этого странного места ноги, пока не поздно.
Дверь снова открылась, и на пороге показался человек. Сделав пару шагов со ступенек, он, сильно щурясь, вгляделся в тот конец улицы, где садилось солнце, затем раскинул руки медленно и широко, потянулся, потёр глаза кулаками и перевёл взгляд на Энн.
Выглядел человек под стать дому. На добрую голову выше Джима, с длинными волосами, свалявшимися в жгуты, одетый во что-то, что под слоем грязи было, наверное, пёстрым – индейское, что ли? Песочного цвета глаза незнакомца, обрамлённые бесцветными ресницами, смотрели сонно и безмятежно. При взгляде на Энн в них, правда, появилось выражение лёгкого непонимания.
Из-за плеча незнакомца послышался голос Джима:
– А, да. Это… В общем, это Энн. Она как бы со мной.
– Очень мило, Джим, – помедлив, отозвался незнакомец тягучим голосом. – Рад за вас. Ты привёз её сюда.
– Всё в порядке, Пол, – быстро проговорил Джим. – По делу привёз.
– А, – ровно сказал Пол. – Ну, очень приятно, Энн, – с этими словами он развернулся и ушёл в дом, совершенно сбив Энни с толку.
Её сомнения разрешил Джим:
– Что сидишь? Слезай давай. Конечная, поезд дальше не идёт.
Глава шестая,
в которой оказывается, что это ещё не конец, а вовсе даже наоборот
Попытавшись самостоятельно слезть с лошади, Энн потерпела полное фиаско. Она бы, несомненно, самым позорным образом грянулась оземь, если бы не Джим. Он как раз снимал с каурой поклажу, так что шлёпнулась Энни не на твёрдый почвогрунт, а прямёхонько на него.
Симпатии к ней от этого у Джима не прибавилось.
Пробормотав себе под нос что-то наверняка очень грубое, он сунул Энн седло и тюки, а сам подхватил каурую под уздцы и повёл куда-то за дом. Девушке ничего не оставалось, кроме как, поколебавшись, зайти внутрь.
