Со временем Уин свыклась с тем, что чувства, которые она испытывает к Меррипену, не встречают отклика в его сердце. Она даже плакала у Лео на плече. Брат веско заметил, что она почти не видела мир и ничего не знает о мужчинах.
– Ты не думаешь, что твое влечение к Меррипену, возможно, является результатом в том числе того, что вы столько лет жили бок о бок? – осторожно спросил у нее Лео. – Давай посмотрим на ситуацию честно, Уин. У тебя нет с ним ничего общего. Ты чудесная, тонко чувствующая, начитанная женщина, а он… Меррипен. Ему нравится рубить дрова в качестве развлечения. И в связи с этим мне хочется сказать тебе, что некоторые пары прекрасно уживаются в спальне, но не за ее пределами.
Уин была так поражена грубой прямотой его ответа, что даже перестала плакать.
– Лео Хатауэй, ты хочешь сказать…
– Теперь лорд Рамзи, смею напомнить, – насмешливо заявил он.
– Лорд Рамзи, вы хотите сказать, что мои чувства к Меррипену имеют в своей основе инстинкт?
– Ну, они явно не интеллектуальной природы, – сказал Лео и ухмыльнулся, когда она ущипнула его за плечо.
Однако после долгих размышлений Уин вынуждена была признать, что в словах Лео есть резон. Конечно, Меррипен был куда умнее и образованнее, чем получалось со слов ее брата. Насколько ей помнилось, Меррипен не один раз ставил Лео в затруднительное положение в философских спорах. Меррипен помнил больше цитат на греческом и латинском, чем кто бы то ни было в семье за исключением ее отца. Но Меррипен выучился всему этому лишь для того, чтобы вписаться в круг Хатауэев, а не потому, что ему действительно хотелось получить образование.
Меррипен был дитя природы – он тосковал по земле, по просторам, по чистому небу. Ему никогда не стать ручным. Они с Уин были совсем разными – как рыба и птица.
Джулиан взял ее руку в свою.
– Уинифред, – сказал он нежно, – теперь, когда мы не в клинике, жизнь не будет такой упорядоченной. Вы должны беречь свое здоровье. Каким бы сильным ни было искушение засидеться допоздна, вы должны хорошенько выспаться этой ночью.
– Слушаюсь, доктор, – сказала Уин, улыбнувшись. Она испытывала к доктору теплые чувства. Она помнила тот первый раз, когда ей удалось подняться до конца по веревочной лестнице в гимнастическом зале клиники. Джулиан постоянно был рядом. Он уговаривал ее, шептал на ухо слова поощрения. Она чувствовала спиной его грудь. «Чуть выше, Уинифред. Я не дам вам упасть». Он ничего за нее не делал. Он лишь страховал ее, когда она забиралась по лестнице вверх.
– Я немного нервничаю, – призналась Уин, когда Лео проводил ее в семейные апартаменты Хатауэев на втором этаже отеля.
– Почему?
– Точно не знаю. Возможно, потому, что мы все изменились.
– Самое главное осталось прежним. – Лео крепко взял ее под локоть. – Ты все та же достойная восхищения девушка, какой и была. Я все тот же разгильдяй, падкий до выпивки и доступных девиц.
– Лео, – укоризненно сказала она, – ты ведь не намерен вернуться к прежнему, верно?
– Я буду избегать искушений, – ответил он, – если только искушения не станут искать меня. – Он остановил ее на середине площадки. – Ты не хочешь передохнуть минутку?
– Вовсе нет. – Уин с энтузиазмом продолжила подъем. – Мне нравится подниматься по лестницам. Мне нравится делать все, что я не могла делать раньше. И отныне и впредь мое жизненное кредо – жить надо по полной.
Лео усмехнулся:
