Увлеченная охотой на мужчин, блистательная Феодора почти не заметила происходящих в стране глобальных перемен. Социализм уступил место частному бизнесу, капиталу и растленным буржуазным идеалам, против которых неустанно боролся. Капитуляция оказалась стремительной. Мадам Рябова не успела перестроиться, и время было упущено. Несколько выгодных партий сорвались – претенденты на руку и сердце потеряли кто должность, кто имущество, а кто здоровье. Бывшие партийные деятели, крепкие хозяйственники и чиновники среднего ранга метались в поисках места под солнцем, им было не до женитьбы, а тем более не до развода и второго брака. В высшее общество Рябова была не вхожа, а искать жениха среди неимущих ей и в голову не приходило. Итак, ее усилия пропали даром, она осталась у разбитого корыта.
В торговле тоже задули ветры перемен, и Феодоре предложили с должности заведующей перейти на место бухгалтера. Она опомнилась, осмотрелась и ужаснулась – больших денег не нажито, красота вянет, возраст опасно приблизился к сорока! На что ушла ее жизнь? Родители состарились, подруги обзавелись семьями, страна шагнула в капитализм, а что же она, Феодора? Где тот волшебный остров ее мечты, к которому она стремилась?
– На вторые роли я не согласна, – сказала себе госпожа Рябова. – Ни за что! Никогда! Мало ли испытано унижений, пройдено нелегких дорог, затрачено усилий? Я или добьюсь своего, или…
Она предпочитала оставить эту мысль неоконченной. Остров ее мечты забрезжил в тумане воображения. Смолоду Феодора хотела побывать на Крите, там, где, по преданию, купалась в сапфировых водах богиня-воительница древних греков Афина и куда Зевс привез похищенную им красавицу Европу. Крит с его роскошными гостиницами и золотыми пляжами служил для Феодоры неким символом того образа жизни, к которому ее влекло. Она не смогла бы до конца объяснить это мистическое притяжение.
Не собираясь переходить из заведующих в бухгалтеры, Рябова уволились по собственному желанию, подсчитала накопления и купила дорогую туристическую путевку на Крит. Осенью, когда деревья в московских аллеях и парках пожелтели, а тротуары покрыла опадающая листва, Феодора улетела на остров. То была ее первая поездка за границу.
Овеянный легендами остров очаровал госпожу Рябову. Взглянув в синее критское небо, она забыла о Москве, о своем одиночестве, о возрасте и даже о призраке безработицы. Она словно и не думала возвращаться.
– Стареющая хищница, – шептала Феодора, глядя на себя в зеркало гостиничного люкса. – Уже не назовешь неотразимой, но все еще в силе. Меня ждет последний бой, который я не могу проиграть.
Она окунулась в неповторимую атмосферу Крита, напоенную запахами кипарисов, апельсиновых рощ и дыханием тысячелетий. Бродила узкими венецианскими улочками, наслаждалась журчанием изысканных фонтанов, любовалась остатками крепостных стен, мечетями и минойскими развалинами. Вблизи знаменитого Кносского дворца, вернее, того, что откопали и реставрировали археологи, госпожа Рябова и встретилась с ним. Слова экскурсовода о многочисленных запутанных помещениях дворца царя Миноса, о световых колодцах, лестницах, святилищах и настенной живописи звучали как бы издалека. Мужчина, с которого она глаз не сводила, словно только что сошел с яркой минойской фрески – гибкий длинноногий красавец с тонкой талией и широкими плечами, с черными волосами до плеч. Правда, вместо традиционной древней набедренной повязки и пышного головного убора из перьев он был одет в майку и шорты, смотрел по сторонам рассеянно, переговаривался с охранником, следовавшим за ним по пятам. Он выглядел моложе Феодоры лет на десять-пятнадцать. Она замедлила шаг и прислушалась: мужчина говорил по-русски! Ей несказанно повезло: он оказался ее соотечественником.
