– Вам повезло, – сказал маркиз. – Вы пропустили «Бедного Робина».
– «Бедного Робина»? – удивилась мисс Нуаро.
Лисберн приложил руку со шляпой к сердцу, поклонился, а потом завел замогильным голосом:
Когда я в последний раз услышал его тихое пение
Со всеми сладостными переливами,
Невольно родились слова:
– Прощай, пернатый певец, прощай!
Небо заволокли тучи, землю покрыл снежный саван,
И Робина не стало!
Я скучал, мне его мучительно не хватало
До слез. До жгучих слез!
– О боже! – только и сказала Леони.
– Это еще не все, – предупредил он. – Там какое-то немыслимое количество строф.
Сердце у нее упало. Кто-то, конечно, может довериться лорду Суонтону, который, пользуясь своим влиянием, собирает деньги для уважаемой организации. Но если придется слушать «Бедного Робина» еще часа два или больше, она бросится в Темзу.
– Мне кажется, лорд Суонтон слишком близко к сердцу принимает мелкие горести жизни, – заметила Леони.
– Он не может по-другому, – согласился Лисберн. – Он пытался, по собственному признанию, больше походить на Байрона, когда тот писал «Дон Жуана». Но безуспешно. У него всегда получалась какая-то жутко плаксивая версия «Чайльд Гарольда». Это еще в лучшем случае. Однако, к счастью для вас, там больше нет мест.
Нет мест! Облегчение, которое она испытала, было подобно волне прохладного ветра. Значит, не придется несколько часов внимать унылой поэзии.
Но Леони пришла сюда с определенной целью. Она здесь по делу. Там, где появляется лорд Суонтон, сразу образуется круг потенциальных клиенток «Модного дома Нуаро». И так же важно, что леди Глэдис будет здесь.
– То, что там давка, – это к лучшему, – сказала она. – А вход опоздавших привлекает дополнительное внимание.
– Даже если вы останетесь без рукавов и юбок, вам не удастся протиснуться туда, – заверил ее Лисберн. – Мне пришлось уступить свое место, так его заняли две дамы. В зале народ стоит по стенам. В основном, кстати, мужчины. Из-за того, что им все это наскучило, а вы – молоды и очаровательны и можете невзначай натолкнуться на несколько потных ручонок, которые попытаются оказаться там, где им быть не положено.
Словно насекомые поползли по коже. До нее уже пытались дотронуться прежде. Хоть Леони и была в силах постоять за себя, такой опыт не становился менее отвратительным.
– Я сказала леди Глэдис, что буду здесь.
– С какой стати?
– Бизнес, – коротко напомнила мисс Нуаро.
– Не из-за меня, другими словами, – сказал он.
Ей совершенно не хотелось рассказывать ему про Париж и про ту ночь, когда она торопилась вернуться домой, чтобы предупредить сестер об опасности, и вдруг очутилась в толпе мужчин, которые принялись трогать ее. Тогда ей с трудом удалось избежать изнасилования.
Тут, конечно, не Париж, успокоила себя Леони. Это Лондон, где сброд не ходит толпами. А эти люди собрались на общественное мероприятие, каких бывает много. Она направилась в сторону зала.
Лорд Лисберн – за ней.
– Духота! Жарища! Все забито возбужденными барышнями и раздраженными мужчинами, а Суонтон и его поэтические друзья рыдают над опавшими листьями, над мертвыми птичками и увядшими цветками, – бормотал над ухом маркиз. – Да, мне понятно, почему вам так не терпится оказаться там.
– Исключительно по делу, – отрезала Леони.
Она со скрипом отворила дверь и заглянула внутрь.
Через узкое пространство между столпившимися перед входом слугами можно было увидеть совсем немного. Тем не менее быстро стало понятно, что все места в партере заняты женщинами. Они сидели тесно, чуть ли не на коленях друг у друга. Женщины в сопровождении немногочисленных мужчин – отцов и братьев, скорее всего, – набились и в бельэтаж, и на балкон. Последний заметно провис под тяжестью зрителей. Каждый дюйм свободного пространства заполняли стоявшие мужчины. В зале была ужасная духота, в нос ударил запах разгоряченных тел.
