– А что мне брата выдавать? Вздыхает тихонечко у себя в комнате – и пусть вздыхает.
– Так вот почему он меня постоянно подвозил на своем моцике после смен. Говорил, что как сестру бережет. Что привык тебя подвозить, вот и меня тоже.
Улька скептически улыбается в ответ.
Ох, ясно. Я была слепа. Прозрела.
Мы выходим на набережную к морю. Оттуда дует освежающий ветер, приносит на губы соленые частички воды.
Люблю такие прогулки, только не в сезон. Сейчас же нас все толкают кругами, задевают мокрыми полотенцами, громко орут друг другу.
– Так что с объявлением?
– Я не готова. Не сегодня.
– Лерка, ты что, трусишь?
Мне правда страшно.
– А что, если он назначит свидание прямо сегодня? Я еще не готова.
– Ну так вперед. Давай. Иди чисти перышки. Выгляди просто убийственно, чтобы не смог отказать и выслушал каждое твое слово. Чтобы с руки твоей ел. Я знаю, ты можешь. В универе все парни по тебе сохли, а ты встречалась с тем идиотом Вадиком.
Я пожимаю плечами. Не хочу вспоминать об этих трех годах с ним.
Улька провожает меня до подъема в гору. Мне предстоит идти вверх еще минут двадцать, прежде чем я дойду до своего жилого комплекса. Я там купила квартиру-студию на двадцать первом этаже. Вид просто шикарный.
Комната хоть и небольшая, но зато с террасой, где помещается шезлонг, маленький столик и счастливая я.
Именно на шезлонге я и размещаюсь, когда принимаю душ и заканчиваю с макияжем. Беру телефон в руки и снова думаю, писать или нет.
Если сделаю это сейчас, то буду при полном параде. А если потом, то он может застать меня в неудобный момент.
Эх, была не была. Чем дольше тяну, тем страшнее.
Вопрос все равно нужно решать.
В тексте объявления я не изобретаю велосипед – пишу прямо: «Хочу встретиться с Егором Руданским».
Чтобы, не дай бог, никто левый не вклинился.
А сама иду выбирать платье для ужина. Солнце стремительно садится, как бывает только на побережье. Казалось, вот только лучи бьют тебе в лицо, и раз – яркий диск ныряет за гору, и резко смеркается.
Я примеряю темно-синее платье в облипку, достаточно строгое сверху, но короткое внизу, и тут слышу шум с террасы.
На ограждение часто садятся чайки, поэтому я спешу прогнать их. Не потому, что не люблю птиц, а потому, что гадят они как птеродактили, не меньше.
Я открываю дверь, впускаю свежий вечерний воздух, а потом замираю на месте.
И следом ору.
Все потому, что на террасе стоит огромный мужик и улыбается так, словно в лотерею выиграл.
Я вбегаю обратно, захлопываю дверь и смотрю на него через стекло.
Неадекват. Накурился, что ли? Солевой наркоман, наверное, раз по балконам лазает.
Я отхожу на несколько шагов вглубь студии. Кошусь на него, но взглядом быстро прощупываю, что можно схватить рядом.
Нож! Отлично. Подойдет.
Беру самый большой, сжимаю в руке. Легче не становится.
Я совсем не боец.
Мужчина подходит к двери, и через стекло свет падает на его лицо. Рожа типичного мордоворота – нависшие дуги бровей, глубоко посаженные глаза. Откуда только смешливые морщинки вокруг глаз у такого мрачняка – непонятно.
Он стучит в стекло костяшками пальцев.
С его телосложением вынести эту преграду недолго, поэтому я отступаю к входной двери.
Надо уходить, вызывать полицию. Погром в квартире не так страшен, как увечья.
Я не спускаю с него глаз, пячусь, надеваю босоножки, не застегивая ремешок.
Свободной рукой нащупываю за спиной ручку двери, потом ключи. Поворачиваю нужный в замочной скважине, нажимаю на ручку и тяну дверь на себя.
