Обрастая листьями - страница 4

– Я решил превратить тебя в дерево. Каким деревом ты хотел бы стать?

– Что?

Так уж вышло, что я очнулся в лесу. Этот лес мало чем напоминал ту немощную чащицу, в которую я сбегал от одиночества. Деревья здесь были такими широкими, что их стволы могли бы вместить в себя целиком небоскреб жителей. В сравнении с этими громадинами, застилающими собой небеса я казался жалкой букашкой. Так высоко, куда только мог дотянуться мой взгляд, он терялся в сочной, золотистой от света зелени. Листья образовали сплошной полупрозрачный покров, подобно куполу некого храма, сквозь который можно было нечаянно разглядеть поднебесье. Мои ноги утопали в мягком ласковом мху. И все, чего не касался взор, было залито солнцем, радостным и по-детски беспечным.

От такой безмятежности мне резко стало не по себе. Еще хуже я ощутил себя, когда обнаружил некую фигуру, которую еще минуту назад не замечал.

То был человек. Человек сидел на замшелом камне, и, запрокинув голову к зеленому небу, грелся в лучах солнца. Легкий ветерок игрался с его густыми волосами, настолько длинными, что они ниспадали к самой земле и терялись среди мха. Когда незнакомец задал мне вопрос, я был не столько удивлен самому вопросу, сколько тому, что все еще могу различать человеческую речь.

– Что думаешь?

Человек опрокинул на меня свой взор. В его кристально чистых глазах было столько доброты и сочувствия, сколько не могла вместить в себя ни одна человеческая душа. Если бы я отчетливо не различал перед собой юношу, мог бы подумать, что голос принадлежит и древнему старцу, и маленькому ребенку, и прекрасной даме. И тем не менее передо мной находился именно молодой человек.

Что я должен был говорить существу непременно более древнему и возвышенному, чем любой из известных мне людей? Я растерялся. Мне казалось, я вновь стал ребенком, прячущимся за мамину юбку. Я даже забыл, что мне всегда приходилось полагаться лишь на собственные силы.

А тем временем незнакомец пристально меня разглядывал. Его кисть плавно поднялась к подбородку и устроилась там в характерном положении размышления.

– Я думаю ты станешь замечательным кленом. – наконец решил он и, довольный выбором, закрыл глаза.

Ветер усилился. Я заметил, как заскользили по воздуху стаи листьев, оставляя после себя чудесную мелодию шепота. Листья сначала кружили в медленном танце, а затем набирая силу метнулись к своему хозяину, вокруг которого заструилось могущество. В то мгновение я понял, что еще немного и я потеряю дар речи навсегда.

– Что?! Нет! – оборвал я его на середине действа, что было, разумеется, верхом грубости, но иного способа спастись я не придумал.

Человек в ответ на мое неучтивое поведение разомкнул веки. Листья, прежде кружащиеся водоворотом за его спиной, не сдерживаемые более никакой силой, разлетелись во все стороны, а затем, описывая плавные зигзаги, опали на землю. Незнакомец с любопытством посмотрел на меня и склонил голову набок.

Наверное, стоило бы на этом остановиться, но меня понесло.

– О чем Вы?! Я не понимаю… Не хочу я превращаться ни в какое дерево!!! – выпалил я, удивившись, откуда во мне взялось столько дерзости. Тем не менее человека, видимо, наглость не задела.

– Почему же? – молвил он, прикрывая глаза, словно пытаясь представить себя на моем месте. Но не пришел ни к каким выводам. Он вновь посмотрел на меня, и в его глазах я заметил непонимание. – Не ты ли говорил, что деревья понимают тебя, а люди – нет? Не с твоих ли губ срывались слова ненависти по отношению к людям – к тем существам, в которых ты никогда не находил ни тепла, ни поддержки? Лес всегда служил тебе утешением, а мои дети дарили сочувствие, на которое были не способны сородичи. Ты мог общаться с ними столько, сколько было душе угодно. Так не хочешь навсегда стать одним из них? Тогда ты больше никогда не будешь одиноким. Тебе не придется жить среди холода человеческих сердец. Я могу помочь тебе – избавить от столь страшной участи.