Прошло мгновение, другое. Вопреки скудным представлениям о жизни призраков и библейских притчах Капельмейстера, смерть не исчезала. Она не превращалась в пепел, не рассыпалась в прах, а наоборот, начала постанывать и судорожно подёргивать членами. Кроме того, при более пристальном взгляде на «смерть», иссохшее тело Иона с распростёртыми руками и умиротворённой небритой бородкой, вздёрнутой вверх, стало подозрительно напоминать профессору-душегубу распятого Иисуса Христа.
– Боже милостивый, – пронеслось в мозгу Иосифа Генриховича, – что же я натворил!
Далее следовала немая сцена из романа Гоголя «Ревизор». Вернувшись в мир реальности и вернув способность логически мыслить, сын Генриха Карловича, когда-то действующего члена Всемирного общества филантропов-филателистов, более внимательно изучил предмет своего бандитского нападения и преступного злодеяния. Поохивая, как доброхотная бабушка, старый учёный предпринял безуспешные попытки объяснить происходящее.
– Если это не смерть или не сын Божий…
Пока связать поверженный образ Иона с миром живых его сознание отказывалось.
– То это поверженное священным бюстом Ломоносова существо… Кстати, кого оно мне постоянно напоминает? Это явление явно требует подробнейшего исследования. При чём даже не в наших условиях.
Он пытался развивать эту мысль дальше, но в собственной голове услышал только звуки завывания ветра и бесконечную пустоту. К его кабинету на крики «Я победил смерть» со всех сторон стали подтягиваться зомбиобразные старики и старухи всех мастей, для которых данная тема была особенно актуальна.
В этот самый момент у Медузы Горгонер зазвонил мелодией похоронного марша будильник в мобильнике, зовущий к пробуждению ото сна, переносящего её из мира фантазий в действительность несбывшихся желаний. Инстинкт протянул её руку с накрашенными чёрным лаком ногтями к телефону и набрал номер, озаглавленный в справочнике коротко, но ёмко «И». Электрические импульсы пробежали по радиоканалу сотового оператора с одного конца Зоны свободы на другую. Преобразованные вызывные сигналы достигли приёмного устройства вызываемого абонента и ворвались в отключённый мозг спящего летаргическим сном Иона. Автоматически принятый сигнал достиг голосовых связок и мертвенно лежащий организм, колебаниями гортани которого управляло электричество, внезапно заговорил сразу двумя голосами, при чём женским и мужским.
90% из видевших это происшествие некросотрудников НИИ незамедлительно из атеистов превратились в рьяных поборников веры. Некрещёные покрестились, постриглись в монахи и после до конца своих дней проводили время в молитвах, жертвенных самоприношениях и самобичеваниях. Кое-кто даже заделался чудотворцем.
Диалог, впрочем, произнесённый во всеуслышание гортанью находящегося в забытьи Иона, словно в театре одного актёра, был крайне банален:
– Ну что ты освободился?
– Полностью.
– Что делаешь?
– Лечу.
– Куда?
– Куда хочу. Всё больше к свету.
– Через туннель?
– Да, через чёрный туннель.
– Ладно, полетаем вместе?
– Хорошо, только надо прилететь в зону досягаемости.
– Так прилетай. Только не позже шести и в пол седьмого встречаемся на Гамаке, ты меня-то хоть помнишь?
– Конечно. Ты – чёрное пятно.
– Чёрное – ключевое слово. Значит помнишь. Всё, до встречи в аду!
Немая сцена из бессмертного «Ревизора» Гоголя повторилась ещё раз. В воздухе пронеслось «Свят-свят», после чего озадаченные зомби, движимые неистребимой силой человеколюбия, охая и стеная схватили бездыханное тело Иона за ноги и, погромыхивая его непутёвой головой, то и дело стучащейся о пороги и ступени, поволокли его на лабораторный стол для оказания первой хирургической помощи.
