–Тётей только не называй меня, ладно?
Марина кивнула.
В свои сорок шесть Алла выглядела максимум на тридцать пять. Как ей это удавалось – непонятно. Она не прибегала к помощи пластических хирургов и прочим ухищрениям индустрии красоты, у неё на это попросту не было ни времени, ни денег. Жизнь ей выдалась нелёгкой. Нет, она не укладывала шпалы и не стояла у станка, но, как говорится, «мамонта» в дом приносить ей приходилось самой.
–Я никогда не любила твою мать за то, что она никогда не любила тебя. Она никого не любила, кроме себя самой. Надеюсь, ты не сильно горюешь о ней?
Марина удивлённо уставилась на крëстную.
–Нет, я не горюю. Я просто растерялась, надо же как-то похороны организовать, а я об этом ничего не знаю, – пролепетала Маринка, разводя руками и невольно замечая, как красиво смотрится кожаное голенище сапога, обхватывающее Алкину ногу. Завершал это совершенство классический высокий каблук.
– А тебе и не надо об этом ничего знать, – уверенно провозгласила крёстная, беря в руки мобильный телефон.
Начиная с этого дня, они общались как подруги и называли друг друга по имени.
После того, как все похоронные атрибуты были заказаны и оплачены, Алла сказала:
– А теперь мы с тобой едем в клуб! Да, да и не смей мне перечить! Мы должны отпраздновать этот день, как начало твоей новой жизни. С этого дня больше никто не будет выедать тебе мозг чайной ложечкой! Кстати, твой развод мы тоже ещё не отпраздновали.
Через час они выходили из машины Алкиного любовника где-то в районе Покровки. Из дверей клуба доносились зажигательные ритмы латины! На Марине было маленькое короткое чёрное платье и шикарные замшевые ботфорты, тоже чёрные. Алла сказала:
– Траур тебе к лицу, воспользуемся этим!
Маринка редко выбиралась в подобные заведения и поначалу чувствовала себя золотой антилопой в царском дворце, неуверенно переступая на высоченных каблуках сперва в гардеробе, где они оставили пальто, а потом на пути к столику. Но обстановка в клубе была приятной и совсем не помпезной, как опасалась Марина. В этот день там играла живая музыка. И вскоре они с Аллой уже зажигательно отплясывали в центре танцпола, кружась, раскачивая бёдрами и собирая вокруг себя толпу поклонников. Друг Аллы сидел за столиком, откровенно любуясь двумя своими спутницами. Он улыбался, потягивал безалкогольный коктейль и охранял девушек от слишком уж назойливых подвыпивших ухажёров.
Воспоминания пролетели вихрем! Марина ответила на звонок.
–Марина!– практически прокричала в трубку Алка, – ты мне нужна, моя девочка! У меня стресс!
– Что случилось?
– Можно я приеду?
– Да-дааа, конечно! Не пугай меня! Я всегда рада тебя видеть, но что произошло?!
– Все живы! Но мне надо срочно поделиться с кем-то, иначе я взорвусь! Поговори со мной, пожалуйста!
Оказывается, Алла звонила уже из такси. Через десять минут она, как обычно, порывисто вошла в квартиру, с остервенением сорвала с себя мокрый плащ, бросила его на скамью под вешалку, вытащила из сумочки сигареты и решительно прошагала на кухню. Почему-то она никогда не разувалась, а Марине даже не приходило в голову сделать ей замечание. Отделить ноги Аллы от шикарных сапог и предложить ей тапочки казалось Марине таким же кощунством, как предложить королеве спуститься с трона и снять корону!
Алка закинула ногу на ногу, нервно закурила, пару раз выпустила дым в потолок мимо наморщенного носа Маринки и заговорила:
