– Сколько можно пичкать нас этим дерьмом?! – возмутилась Марина, обессилено падая на свое место за столиком.
– Здесь содержится много белка, кальция и витаминов, – терпеливо объяснил мучитель. – Они вам нужны, чтобы снабжать ваши мышцы.
– Но это невозможно есть! Фу! Выглядит, как сопли, а на вкус, как клейстер! Меня сейчас стошнит!
– А ты не сравнивай, и не стошнит.
– Ты играешь с огнем, Мартин! – пригрозил я. – Ты даже не представляешь, на что моя подруга способна, когда ее тошнит. Она даже может придушить тебя во сне.
– Было бы занятно, – осклабился громила и стал похож на открытый саквояж из темной воловьей кожи. – Но лучше ты сам ко мне приходи, когда я лягу в постель. Покажу тебе пару очень интересных приёмов!
– А у меня другое предложение. Хочешь, я приду, когда ты ляжешь в постель, и ударю тебя гантелей? Будет отличный повод позвать к себе профессора Никсона.
Улыбка тут же сошла с его лица. Огромный кулак, сломавший на своем веку не один нос, подтолкнул миски с аморфным студнем поближе к нам.
– Ешь! – хмуро приказал Мартин. – А не то я начну тебе помогать!
Люди в огромном нижнем ресторане галдели, ходили и не обращали на нас никакого внимания. Кучка знаменитых в свое время пожилых киноактеров горланила в центре зала, предлагая всем желающим принять участие в «закрытом» чемпионате по боулингу.
– Хочешь сыграть? – предложила мне Марина.
– Только с ним, – указал я на нашего тренера. – Играем на эту отраву. Кто проиграет, тот и будет её жрать. Как тебе такой вызов?
– Я не играю в боулинг, – ответил спортсмен.
– А в карты?
– И в карты, и в фантики. Я дал слово подготовить вас к побегу, и я это сделаю, нравится вам это или нет.
Черный громила был непреклонен. Зная, что он никуда не денется, я часто позволял себе издеваться над ним в отместку за те нечеловеческие нагрузки, которым он нас подвергал, пусть и для нашей же пользы.
– Весёленькое дело! – обратился я к своей подруге, будто Мартина с нами не было. – Жили взаперти и все было тихо, а захотели сбежать, и тут помощников навалилось, будто мы их тут сидели и ждали!
– И не говори-ка! – откликнулась она. – Раскудахтались «Ой, мы вам поможем!», а сами?! Гоняют нас, как новобранцев, глотать заставляют всякую мерзость!
– Да! – добавил я, – Идите, мол, голубчики, рискните жизнью, приведите нам кого-нибудь, а мы посидим и похихикаем над тем, как дядя Мартин кормит вас неизвестно чем.
– И мучает нас. Злой, противный Мартин!
– Изверг! Фашист!
– Садист!
– Цербер!
– Мы его не любим!
– Сам-то на стероидах качался!..
Тут наши миски с ложками подскочили на столе от мощного удара. Хлопнув по столу своей мускулистой ручищей, именитый спортсмен вскочил со стула. Все, кто находился рядом, притихли, соображая, что за разборка происходит между нами. В глазах Мартина искрились ярость и бессилие.
– Вы!… – Указал он на нас дрожащим пальцем. – Вы мерзкие твари!
– Ой, он что обиделся? – картинно воскликнула Марина. – Эй, мы пошутили!
– Ну, брось! Этот костюм совсем тебя не полнит! – произнес я громко, чтобы слышали все, после чего Мартин галопом помчался прочь. – И губы у тебя не перекаченные!..
Последние слова пронеслись над замершей толпой. Собравшиеся обернулись на меня с осуждением, будто на их глазах расист и гомофоб обидел уважаемого человека. Как всегда в подобных случаях, Марина втянула голову в плечи, предоставляя мне право объявить публике антракт.
