Саша оторвал глаза от дымки и увидел колючие зрачки девушки. Он со свистом втянул смесь холодного воздуха с гарью сигареты. Внизу защекотало, хотелось кашлянуть и выпустить все наружу.
– Держи! – скомандовал Ваня.
Саша отошел и сел на мокрую лавку. Грудь будто вот-вот взорвется и раздерет горло. Ира взяла второй запал, подожгла и замахала рукой.
– Давай! – сказала она.
Леха и Русак приняли свою дозу. Саша уже без смущения стойко втягивал с конца папиросы выдуваемый дым. С каждой затяжкой он отходил в сторону и садился. Он не знал, какие ощущения предвкушать. Как эти молотые и раскуренные зубчатые листья подействуют? Кто-то говорил, что будет смешно до колик, а кто-то, что все вокруг раскрасится акварелью. Но на мокрой скамье Саша чувствовал только, как отмерзают ноги, а тело дрожит в тщетных попытках согреться.
Еще один круг, и запалы кончились. Саша смотрел, как Ира что-то рассказывает, Ваня вставляет реплики, а Русак подсмеивается. Неважно кто говорил, до Саши доносилось только невнятное бормотание. Он не различал слов в протяжном звуке голосов. Иногда Саша замечал, как на него смотрят и будто подшучивают, он машинально улыбался в ответ. Серая жидкость в голове разжижается и медленно улетучивается. Футбольная коробка становится его черепной коробкой, полой и безжизненной. Стенки черепа высыхают, внутри становится темно и пусто. Тук-тук, в голове ничего нет. Руки обвисли в изнеможении, ноги стали ватными. Если бы Саша стоял – он бы рухнул на месте. Но он сидел и поэтому откинулся спиной на стену.
– Пиво будешь? – спросил Ваня.
Саша очнулся и понял, что его безумно мучает жажда. Но вспомнил горечь послевкусия, поморщился и отказался.
– Ну как знаешь.
Ваня взял отпитый стаканчик Саши и дал его Ире. Та брезгливо посмотрела на дно стакана, скривила губы и поставила его на деревянный столб забора. Русак и Леха доливали остатки из бутылки.
– Ты чего-нибудь чувствуешь? – спросил Ваня.
– Ничего, – сказал Саша.
– А ты? – Ваня кивнул Русаку.
– Да фигня какая-то.
– Я помню, когда в первый раз курил, меня вообще не вставило, – говорил Ваня, – зато на второй раз так унесло. Почему-то в первый раз не всегда вставляет.
– А кто в первый раз курит? – сказала Ира.
Со стороны подъема послышались выкрики. Все наклонились посмотреть через деревянную ограду коробки. Саша разглядел придурковатых одноклассников. Тех самых, которые повстречались в магазине, правда, теперь был почти весь класс. Одни мчались и размахивали руками, другие неторопливо спускались позади. Саша ободрился, с воодушевлением выбрался с трибуны и пошел навстречу. Ваня обдал его спину презрительной усмешкой.
Когда они поравнялись, Саша выхватил у одного бутылку шампанского и приложился – прохладная влага проскользнула по высохшей глотке. Они обменялись парой слов. Компания уже трезвела, но лишь для того, чтобы снова опьянеть. Саша прикидывал, чем он может поживиться. Они продвигались дальше, мимо коробки, и Саша нырнул обратно в трибуну с намерением попрощаться.
– Смотри, – сказал Ваня, – он сейчас к ним пристроится.
Леха и Русак ехидно оскалились, Ира хмыкнула и отвернулась.
Саша давно прослыл приживалой. Он не пренебрегал случаем сменить тоскливую компанию на веселую, когда такой возникал. Саша без всякой мысли прощался с одними ребятами и примыкал к другим. Этакая компанейская путана: где лучше, туда и иду. Но сейчас в нем что-то щелкнуло. Он подумал, что день рождения друга совестно променять на гулянку с одноклассниками, хотя это лишь отговорка, ведь его просто зацепили слова Вани. Саша остался.
