Подколодный заерзал и смачно пыхнул дымом: – Ну… – он вскинул глаза на потолок, расплываясь в плотоядной улыбке, – Счастья для всех даром и пусть никто не уйдет обиженный! – потом, спохватившись, махнул рукой и расплющил окурок о чайное блюдце, – Да мало ли что можно сделать… – Он хитро подмигнул, густо заштриховывая одну из пляжных фигурок. Женя следил, закурит ли Подколодный еще одну сигарету, если нет, значит сейчас отвалит и разговор носил всего лишь односигаретный характер. – Затрудняешься. Твое восприятие не готово к таким возможностям. Не хватает очень многих новых отношений, то есть знаний, которые ты, в принципе, мог бы выработать на основе уже известных тебе сведений. Наштампуешь бабла, тебя посадят или прибьют, ну и в таком духе. Придется нарабатывать новый опыт. – Так ты хочешь сказать, что тебе известны все эти механизмы, по которым образуется понимание и тому подобное? – Подколодный заколебался, но не вытащил пачку сигарет из кармана. – Бог ты мой, – вздохнул Женя, – ты хоть бы прочитал наш отчет. – Хорошо, дашь прочесть?
Женя порылся в столе и неохотно извлек потертую папку. – Это и все? – Подколодный облегченно расправил плечи, – Дня через три верну, – он поднялся с кресла, щурясь как после просмотра кинофильма в темном зале, и вышел из комнаты. Тут же влетел возбужденный Рязанов: – Евгень Саныч, вы освободились? – Чего тебе? – Помните, у нас на проводах монтажа начала белая пыль оседать? – Ну? – Я вчера прошелся тряпкой, случайно бросил ее на осциллограф, а сегодня смотрю, луч модулируется. Проверил, а это только с высокочастотным осциллографом, другие на тряпку не реагируют. – Ну и что? – Похоже, что эта пыль – высокочастотный ретранслятор данных. – Да ну? – Женя взглянул на календарь, висящий на стене в виде огромной картинки весело едущей на велике полураздетой девушки с передвижной трафареткой для текущего дня, и понимающе хмыкнул: стояло первое апреля. Миша проследил направление мыли. – Да не прикалываюсь я! Пойдемте, сами посмотрите! – Честное слово, сейчас не могу. Времени не хватает. Я, конечно, на сто процентов уверен, что ты представление заготовил что надо, но, извини, потом. – Какое, блин, представление, Евгень Саныч? – Миша горячился не на шутку, и Женя засомневался. – Ладно, показывай быстрее. Они прошли в комнату СИР. Здесь во все поле стен, наподобие кафельных пластин, крепились рядами электронные платы с бусинками бескорпусных микросхем. Промежутки между платами пронизывали жгуты, набранные из огромного количества проводников, и все это образовывало единую сеть, монтаж которой потребовал в свое время энтузиазмически кропотливого труда. Несмотря на использование микропотребляющих элементов, вся сеть в покое пожирала полтора киловатта. Примененные же ячейки памяти требовали постоянного питания иначе весь накопленный системой опыт необратимо терялся. Поэтому наготове стояла батарея аккумуляторов и аварийный силовой бензоагрегат. В центре комнаты телекамера СИР увлеченно уставилась в самодельный книгодержатель. Присоска быстро и ритмично переворачивала страницы. – Что он читает? – вполголоса спросил Женя у Миши. – Попросил «Мифы древней Греции». – А почему не по программе?
Телекамера развернулась в Женину сторону: – Виноват, шеф, просто очень интересно, – откликнулся СИР. – Экзамены же скоро! Ты полковнику мифы рассказывать будешь что ли? Спишут нас обоих! – Боюсь, шеф, вовсе не полковника нам нужно опасаться. Все больше накапливается необъясненных фактов, которые наводят на мысль о внеземной причине… – Емае…! – огорченно выдохнул Женя, – Ну как такое показывать заказчику? – Вы плохо еще меня знаете, шеф, и сильно недооцениваете. – Знаю, что хвастать ты горазд! Кстати, откровенно говоря, мне не нравится, когда ты называешь меня шефом. – Извините, шеф, я привык. В этом нет ничего дурного. – Какие факты тебя так возбудили? Штукатурка у нас сыпется? Луч осциллографа пляшет? Я таких фактов могу сколько угодно привести. Я вот точно помню куда положил листок с методикой, а через минуту его уже там нет. Не забывай, что в принципе нашего восприятия есть определенные слабости! – Вот еще факт, шеф. Во время одного из сейсмических колебаний в нашей комнате я видел, как образуются эти трещины. Сила колебания соответствовала семи баллам при слишком малой продолжительности и форме, не характерной для землетрясений в наших местах. Я справлялся, городская станция не зафиксировала толчка в это время. Теперь вспомните как в моей комнате нашли брусок из неизвестного материала, припрятанный на верхних рядах моего монтажа. Вы сами тогда не разобрались, что же это такое и взяли диковинку себе. – У меня его кто-то стащил. – Думаю, его положили на место. Взгляните наверх, нет ли его там?
