Образ.ЕЦ. Часть 0.2. Король под горой - страница 26

– Красивый отсюда вид, правда? – произнёс Паша, заметив задумчиво-мечтательный взгляд спутницы, устремлённый куда-то в рассеянное пространство проспекта.

– Эти маленькие огоньки напоминают человеческие души, которые переправляются по реке Вечности… Наивные и полные энергии жёлтые приходят в наш мир, а красные уже отбыли свой срок, прогорели и уплывают обратно в сторону бесконечности.

– Вся наша жизнь – один большой Стикс. Старик Харон когда-то сопровождал эти огоньки, но в современном многобожно-безбожном мире он давно разочаровался и бросил вёсла. Теперь души сами прокладывают себе путь по волнам неизвестности.

Взглядом старого философа Паша смотрел в сторону потока ярких огней фар и разочарованно качал головой.

– Ты, случайно, не путаешь причину со следствием? Запретный плод ведь не боги стырили. Может, он бросил вёсла потому, что люди давно забили на правила, и каждый пытается переплыть самостоятельно? По-чапаевски.

– Кто знает…

В Ривер-паласе Лена впервые попробовала стейк вагю. Количество нулей на ценнике поначалу вызвало у неё резко негативный протест капиталистическому мироустройству с характерной нецензурной окраской орально-сношательного характера, но Паша настоял. Ну, раз контора угощает…

Когда официант только подносил к столу тарелку, на которой дымилось что-то коричнево-поджаренное, во рту уже выделилась изрядная порция слюны от соблазнительного аромата. Надо отдать должное японским бычкам пивного откорма, нежнейшее мясо с дымком в буквальном смысле таяло во рту. Лене вдруг стало совершенно очевидно, что животное прожило красивую беззаботную жизнь и погибло совершенно не напрасно. Гарнир из стручковой фасоли в соусе терияки на этом фоне смотрелся как картошка фри на тарелке с камчатским крабом.

– На выходных едем на охоту в сафари-парк «Корона», – как бы между делом заявил Паша.

– Возражения не принимаются?

– А они есть? Ты ведь никогда не бывала на охоте. Это особое, ни с чем не сравнимое удовольствие. Для некоторых сильных мира охота – образ жизни. Многие успешные люди ради такого отдыха тратят целые состояния, готовятся месяцами, летают на другие континенты за ценными трофеями. Это как первый секс – впечатления на всю жизнь.

Лена поморщилась, подавляя всплывшие в памяти образы трёх потных подонков в вонючем гараже. Интересно, как бы отреагировал Паша, узнав этот грязный секрет?

– Уговорил, господин начальник, поехали за трофеями, – с ироничным смешком согласилась Лена, пригубив шардоне по тридцать тысяч за бутылку.

Из-за башни собора выглянул молодой месяц, стайка голубей испарилась. Время приближалось к десяти. Паша куда-то торопился, и ужин продлился недолго. Он вызвал ей такси, поцеловал на прощание в щёчку и скрылся за тонированными стёклами Мерседеса. «Зря только ноги брила», – огорчалась Лена в такси, красочно описывая подругам в чате волшебный вкус вагю.

Остаток недели она всё глубже проникала во вверенный производственный процесс. Словно укротительница, Лена лёгкими щелчками подстёгивала притормаживающих и притормаживала убегающих. Учитывая подземную обстановку, смахивающую на забой в шахте, вполне уместной была аналогия с музой-Белоснежкой для семи милых гномиков и с бельмом в глазу для одного злобного мигероида-мачехи. Лена всё чаще закусывалась с Людмилой по поводу и без: сферы их влияния никак не расходились по разным углам ангара и постоянно входили в тесный клинч. То сумочка главного технолога оказывалась слишком близко к столу Лены и нестерпимо раздражала поблескиванием золотого шильдика LV (или, скорее, известным ценником этого блеска), то бокс Лены с обедом занимал в холодильнике «чужое» место. Впрочем, эти перелаивания доставляли всё больше удовольствия, поскольку всерьёз она не относилась ни к самим конфликтам, ни к их объекту.