Образ Жизни - страница 3

На следующее утро я взял документы и поехал в университет. Артём поехал со мной, чтобы помочь найти нужную улицу. Я сдал документы на рассмотрение и мне дали адрес школы-экстерната, где я должен был сдать выпускной экзамен и получить аттестат.

– Они ходили в приоритетно черном, как знак траура, о своей умирающей молодости, – сказал я Артёму идя по улице, говоря о нем и его тусовке.

– Неплохо, хотя и слишком закручено, – сказал он.

На следующий же день была репетиция группы. Репетиционная база – это гаражи и разные мелкие пристройки, расписанные граффити и разноцветными рисунками. Снизу располагались комнаты с аппаратурой и ударными, а чуть выше был магазинчик с баллончиками и всякой мелочью и где-то там же была мастерская, в которой вытачивали доски для скейтбордов. Мы с Артёмом пришли раньше всех. Так же должен был прийти Никита Метель, что на гитаре, у него волосы длинной с каре и прикид элегантного рокера: мартинсы и пальто.

Позже мы пересеклись с ним на одном рейве. Ближе к утру, он был крайне разговорчив и в хорошем настроении. Мы много болтали, ну по крайней мере он, но я был не против, мне было интересно, и в целом он отличный чувак.

– Дядь, ну понимаешь, она любит меня, хотя и я её тоже. Я даже думал позвать её на репетицию, но наверное не за чем, может быть даже уеду заграницу, почему нет то? А ты учишься, да?

– Да, на психологию поступил.

– О, психология это круто, я тоже увлекался, мне нравятся люди…

И все в этом духе он говорил много и быстро. Был рассвет, красиво в общем получилось.

Яна и Артёма, что за ударными тоже пока не было и я просто сидел и курил, рассматривая расписанные стены. Скоро все были в сборе и мы могли начать репетицию. Сначала я очень долго никак не мог въехать в сам стиль их игры. Играю я не так и плохо, но манера моей игры меняла динамику песен, что они начинали походить скорее на альтернативу, чем на гаражный панк.

– Брат, ну это полная хуйня, – говорит Артём, – ты можешь как-то, ну, попроще и агрессивнее.

– Чувак, ну я же чисто психонавт…

– Чувааак…, – протянул Ян. Казалось, что ему было скучно. Наверное, он хотел просто поотрываться и покричать в микрофон, а ему стали рассказывать о регулировке реверберации и структурировании композиции.

– Короче, пацаны, – начал он, – давайте еще раз, вы это, ебашьте шо силы есть.

– И это, поагрессивней, – добавил Ласта.

В итоге, конечно, я все же подстроился под них и получилось даже неплохо. После репетиции мы все вместе пошли к метро, а по дороге зашли в «Крымскую выпечку» и взяли чебуреков с чаем. Я взял с сыром. Они обсуждали дальнейшую судьбу группы: концерты, альбомы, записи. Я же просто наблюдал и был погружен в свой мир, полный символизма и мыслей о том, почему им не угодили мои альтернативные риффы. Мы доели и пошли: Никита, барабанщик Артём и Ян пошли на трамвай, а мы с Ластой спустились в метро и поехали к нему. Вечером я приготовил пасту со сливками и, первым делом, стал рассказывать Артёму о том, почему я не ем мясо, почему я медитировал и чего вообще хочу, или вернее не хочу:

– Не понятным для меня остается лишь само состояния счастья. И, естественно, я принимаю тот факт, что понимать его и не нужно, – начал я, – лишь ощущать. Но, сверяясь с религиями, учениями, науками понимаешь вдруг, что радость, состояние веселья и возбужденности – не есть счастье, так же как и противоположность этому. Счастье – это нечто среднее. Безграничное спокойствие и, даже сказал бы, успокоение. Сравнимое со смертью. Тогда почему сама смерть не есть счастье? Наверное от того, возвращаясь опять же к религиям и учениям, что смерти, как таковой и нет. Есть нечто такое, что не передать никаким видом искусства – ни музыкой, ни письмом, ни рисунком. Нечто такое, что вот-вот, еще чуть-чуть и придет это самое безграничное и глубинное. Вот же оно прямо перед тобой, – я красиво выложил пасту в тарелки и присыпал сыром и перцем, – Но проблема, как раз в том, что мы привыкли ходить вокруг, да около. И прямо сейчас я хожу и хожу, обходя суть по периметру. Вдоль и поперёк. Картина: