Образы - страница 15

– Пишите! «Положи меня, как печать, на сердце твоём, как перстень на руке твоей, потому что крепка, как смерть любовь, и жестока, как ад, ревность: стрелы её – стрелы огненные». И помолчав долго, сказал:

– Оставьте меня одного. – И весь день, до первых вечерних теней, оставался царь один на один со своими мыслями, и никто не осмелился войти в громадную, пустую залу судилища».

* * *

И будто услышал Соломон чей-то голос… Однако, это внутри него кто-то сказал циничные слова, будто высеченные на тыльной стороне камня старинного перстня на указательном пальце левой руки Соломона: «И это пройдёт»… Но по мудрости своей подумал вслух Соломон, будто высек слова на камне перстня своего, носимого на указательном пальце левой руки: «Ничто не проходит»… Если бы Куприн написал только «Поединок», «Гранатовый браслет» и «Суламифь», он уже оставил бы своё имя в изящной словесности. После Куприна можно уже и не читать Ветхий Завет – он весь в его «Суламифи». При этом, в ветхозаветной «Песнь песней» Соломона и в 12-и главах эротической сказки Куприна больше чувства и аромата жизни, чем в неразделённости взаимоотношений у Бунина. «Суламифь» – это плотский вариант «Гранатового браслета».

2.1. «Образ первой любви»

Эту новеллу Закруткин отправил Комдиву на отзыв. Кто смотрел «Полосатый рейс», возможно помнят сцену на морском пляже, к которому плывёт «вон та группа в полосатых купальниках» после побега с парохода. Солнце, жара, жёлтый песок и горизонтальные загорающие. Один из них: толстый, усатый под белой войлочной шляпой обгорает в сонном состоянии. «Группа в полосатых купальниках» высаживается на берег, пляж во главе с молодым Лановым (возможно, это была его первая роль в кино) в ужасе разбегается, толстяк в шляпе продолжает похрапывать, один из тигров в недоумении подходит вплотную и обнюхивает лежащего. Тот сквозь сон бормочет: – Вава, ты всегда мне снишься в таком экзотическом виде. – Поворачивается на бок, поправляет шляпу на голове и продолжает досматривать свой «экзотический» сон. Вот приблизительно так происходило сосуществование Закруткина с девушками. Начиная с детского сада. Там вместе с ним в одной группе обреталась девчушка, склонная к полноте, которой он как будто нравился, если иметь в виду её регулярное опекание молодого Закруткина, вплоть до сопровождения в руки его мамы, когда та приходила, чтобы забрать домой. Эту девчушку он помнил как факт, до сих пор непонятный по отношению к себе. Ещё тогда же была Тата (Татьяна – «русская душой»). О случае, в качестве «образа первой любви» с этой соблазнительницей, нежно-розовым поросёночком, которого подают к богатому застолью, Закруткин признался по просьбе попутчицы, направляясь как-то в командировку.

Небольшое отступление о книгах

Как то Закруткин дремал на кухонной кушетке, уронив, изданную в мягком переплёте карманного формата дурацкую книжку о женской любви, написанную к тому же женщиной, и ему снился его случай первой любви. Высказанная как-то гипотеза о том, что понятие «любовь» – философское (кто первый докажет, что – это не так, пусть первый бросит в Закруткина камень) проецируется на сознание своими «образами», пока не опровергнута, зато не раз подтверждается. Известно, что есть авторы, получающие за свои сочинения деньги, их творения не только печатают в мягких переплётах, но народ читает в поездах и залах ожидания, оставляя потом на сиденьях. Есть другие, которых держат в домашних библиотеках и перечитывают. И есть авторы, которые доступны безвозмездно. Кого из них больше? Если из домашних библиотек не так много и они, бывает, напишут всего одну книгу за всю жизнь, как Сервантес, когда ему было пятьдесят, то оставляемых на сиденьях, как их ни пинают, мало интернета. Справедливости ради, надо отметить, что не все они неграмотные графоманы.