Тата
– Кому это приспичило в субботу с утра пораньше?.. – Хотя уже вечерело. Помедлил. В дверь несильно стукнули кулачком и несколько секунд спустя – каблучком.
– Похоже, девушка. Да, лучше открыть, пока соседи не проснулись. – Вернул ступни в домашние туфли, запахнулся и пошлёпал открывать. В открытом проёме двери, предусмотрительно улыбаясь, стояла Татьяна – «русская душой» или Тата, как её называли близкие.
– Это я ломаю дверь. – Напомнила она «Иронию судьбы…» и обняла опешившего хозяина, прижавшись всеми передними поверхностями своего девического организма. От неожиданности он выронил блокнот и рефлекторно обнял гостью. Та поцеловала его напряжённый лоб и доверительно сообщила:
– В гостиницу меня не берут…
– Это при её-то финансах и знакомствах. – Успел подумать ошарашенный Закруткин.
– Возьми ты… По глазам вижу, что рад и согласен. – И заговорчески прошептала ему в ухо:
– Будем бесконечно показывать наше стояние всем проходящим?
– Да уж, – сообразил он, внёс гостью внутрь и, повернувшись вместе с ней, пяткой захлопнул дверь. – Как же ты меня нашла и в такую рань припёрлась?
– Во-первых, где эта «рань» на ночь глядя? А, во-вторых, сочинитель, если я училась с тобой в начальных классах, это не значит, что не узнаю о твоём следе в пресловутых Доме писателя и «Вешних водах» в соседстве с питейным заведением «Хочу всех».
* * *
Они учились в одном университете, но он на год позже. Отношения были тёплыми: вместе сбегали с занятий, ходили в кино, гуляли в парке, готовились к экзаменам – были товарищами. Однажды Татка позвонила, помочь в каком-то задании. Он приехал, надел предназначенные ему тапочки. Посмотрел задание, девушка в процессе как бы нечаянно прижималась. Вскоре нашлось решение, Закруткин собрался прощаться. Вдруг Татьяна, стоявшая у кровати рядом с сервантом, без слов сбросила с себя юбку и распахнула блузку, таким образом оказавшись голой:
– Я знаю, ты хочешь… И я… – Достав из ящичка серванта, протянула ему пакетик. Он, попятившись, взял, а она достала ещё тюбик с каким-то кремом. Закруткин заметил у неё увлажнённость между ног над четвёртым «окошком»:
– «Поплыла». – Догадался он… – А крем-то зачем? – Недоумевающе спросил Закруткин. – Ты и так уже…
– Ты, когда,.. то не сразу, не сильно…
– Так ты?..
– Да, ни разу, ни с кем…
– Татка, тебе же замуж ещё… – Закруткин поперхнулся, бросил полученное от внимательной хозяйки, и прямо в тапочках, забыв, закрыл за собою дверь. Неизвестно, что было с Татьяной после, но через несколько дней она позвонила:
– Всё… Я сама…
-?..
– Морковкой. Было немного больно и крови… Приезжай, очень жду тебя.
– Ты дура?..
– Закруткин, я ж, чтоб ты не переживал, я тебя люблю…
– Вот когда и если поумнеешь… – После этого нонсенса они не встречались, кроме университета, тапочки он ей вернул по почте.
Оба в своё время закончили универ, Татьяна – с красным дипломом. Арамис рассказывал, что она всё-таки побывала замужем, его звали Феликс. Закруткин немного помнил его по школе: высокий худощавый парень, отдалённо напоминавший Дзержинского (это, наверное, было во вкусе Таты), который через год-полтора счастливой совместной жизни повесился, и это уже было в его «вкусе». Детей у них не случилось – не хотели или не успели. Всех последующих упёртых претендентов Татьяна дипломатично отправляла на три буквы русского алфавита (это она могла). В тоже время, Тата была умница, красавица, дорого и продуманно одевалась, работала управляющей с евро-зарплатой в представительстве какой-то западной фирмы.
