Все это промелькнуло в голове Андрея Васильевича в одну тысячную долю секунды. Понимал, что отказать Верховному Главнокомандующему не сможет, предстоящую задачу выполнит с честью, и с готовностью ответил:
– Сделаем все, что нужно, товарищ Сталин.
– Это очень важно. А как вы думаете, сколько поездов в сутки могут проходить через Познань?
– Думаю, что не меньше восьмидесяти, товарищ Сталин.
– До свидания, Андрей Васильевич, – Сталин мягко положил трубку.
Сел за стол и аккуратным красивым почерком написал телеграмму:
«Лично и строго секретно от премьера И. В. Сталина премьер-министру г-ну У. Черчиллю
Получил вечером 7 января Ваше послание от 6 января 1945 года… Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января. Можете не сомневаться, что мы сделаем все, что только возможно сделать для того, чтобы оказать содействие нашим, – на какой-то момент он задумался, а потом, не скрывая иронии, дописал, – славным союзным войскам.
7 января 1945 года»[26].
Вызвав Поскребышева, Иосиф Виссарионович сказал:
– Пусть передадут в шифровальный отдел и срочно отправят Черчиллю.
Конец декабря – начало января 1944 года.
Вынужденное решение
В последние дни декабря 1944 года Адольф Гитлер перенес свою Ставку Верховного главнокомандования в Бад-Наухайм, в лесистую местность у небольшой деревни Пуцбах. Ставка состояла из шести хорошо замаскированных деревянных домов и нескольких бетонных блиндажей, в одном из которых расположился рейхсканцлер.
По своим укреплениям новое место значительно уступало Ставке «Вольфшанце», расположенной в Восточной Пруссии близ города Растенбурга, в значительной степени напоминающую самую настоящую крепость, включая глубокие блиндажи, способные выдержать самый массированный бомбовый удар.
Адольф Гитлер переехал в «Вольфшанце» в самом начале войны с Советским Союзом. Одурманенный первыми успехами, Адольф Гитлер рассчитывал вылететь с нее прямо в захваченную Москву. Когда советские войска стали приближаться к границам Пруссии, фюрер приказал взорвать в «Вольфшанце» все блиндажи, тем самым похоронив под толстыми бетонными плитами на глубине десятков метров многие военные тайны.
Предстоящую операцию по разгрому американо-британских войск в Арденнах Адольф Гитлер решил проводить лично. Имелись все шансы, чтобы завершить ее благополучно. Союзные войска русских после массированного немецкого авианалета чувствовали себя подавленно; значительно расстроилось сообщение между воинскими подразделениями; диверсанты, проникнувшие и закрепившиеся в тылу союзников, создавали самый настоящий хаос. Снегопады и туманы, пришедшие с Атлантики, парализовали действия американской и английской авиации. Имелся мощнейший кулак из лучших подразделений, которые тайно концентрировали на Западном фронте.
Атмосфера в бункере была приподнята, чего не наблюдалось уже давно. И сам фюрер находился в хорошем расположении духа. Адольф Гитлер много чего не договаривал, но сама идея просто витала в воздухе: после разгрома союзных войск Рузвельту с Черчиллем не останется ничего другого, как заключить сепаратный мир с Германией.
