– Ты, наверное, и есть Тихон? – она нервно забрала за ухо выбившуюся прядь волос.
– Тихон к вашим услугам, – по-доброму ответил мужчина.
– Надо отметить, что у тебя очень сильный ангел – хранитель, дитя мое, – шлепая огромными ботинками по полу, он подошел к креслу и уселся, расстегивая пуговицу на жилетке, по всей видимости, сильно сдавливающей большой живот.
Ева сразу поняла, что речь идет об Ангелине. Она не могла еще принять то, что существуют ангелы-хранители, жизнь после смерти, ведьмы, дьявол и все в этом роде, поэтому она только пожала плечами и вежливо улыбнулась.
– А жизнь, дитя мое, – это то, что происходит с тобой, пока ты строишь планы, – сказал Тихон, будто читая мысли, как это делала Ангелина, – разве малого странного с тобой происходит, что не укладывается в твои привычные рамки сознания?
Ева опять пожала плечами. Тихон отвернулся к окну с разочарованным лицом, понимая, что побеседовать ему по душам с девушкой вряд ли получится. Он нервно побарабанил короткими пальцами по ручке кресла, закинув ногу на ногу.
– Я бы хотела спросить, кто может меня провести на вершину горы? – начала Ева.
Лицо Тихона вдруг просветлело:
– Ты все-таки разговариваешь? – просиял он, хлопнув ладошками по ручкам кресла, – садись, – он указал рукой на диван. – Знаешь, я так давно не говорил ни с кем о том, о сем, понимаешь? Да и с кем тут разговаривать? – тут он резко остановил свою тираду и прислушался, скосив шею немного в бок, словно слушая кого-то невидимого. Посидев в таком положении с минуту, он резко встал с кресла и, засунув большие пальцы в карманы жилета, стал ходить по комнате из стороны в сторону мимо сидевшей на диване ничего не понимающей девушки.
– Хорошо, я постараюсь, – сухо согласился он с кем-то. Затем остановился возле Евы и посмотрел на нее в раздумье. – И так, с чего же мы начнем? – спросил он скорее себя, чем девушку. – Тебе надо залечить руки, иначе через пару часов начнется паралич. – Он подошел к столу и начал копаться в своих склянках.
– Паралич? – с ужасом в голосе переспросила Ева.
– Да. Это ядовитая трава, и если вовремя не намазать эту мазь, то будет очень печальный конец, – спокойно произнес Тихон и поднес к свету керосиновой лампы бутылочку с желтой мазью. Прищурив глаза, он какое-то время смотрел на нее, затем утвердительно кивнул головой и направился к Еве. – Вот, держи, – он протянул мазь девушке, – намажь кисти рук толстым слоем. И… надеюсь, мы успели.
Ева, не дожидаясь, когда болтливый Тихон закончит свою речь, схватила банку с мазью и лихорадочно начала наносить на руки желтую массу, сильно пахнувшую какой-то травой. Вымазав всю мазь, она отложила банку и посмотрела на Тихона:
– Как узнать, что мы успели? – спросила она дрожащим голосом.
– Никак, – Тихон подошел к Еве и легонько толкнул ее в лоб своей мягкой ладонью.
Ева откинула голову назад и закрыла глаза. Тело ее обмякло и повалилось на диван. Пытаясь справиться с головокружением, девушка хотела открыть глаза, но веки ее не слушались. Все пространство вокруг показалось зыбким и вязким. Звуки стихли, наступила звенящая тишина.
