Киму казалось странным, что после смерти может быть какая-то жизнь. Он не верил этому. Он всегда говорил отцу: «Человек умер. Так как же он может после этого жить?» На что отец всегда отвечал, что жизнь физическая – это только первая ступенька перед настоящей жизнью – духовной. После смерти душа человека отправляется в иное измерение, где высшее существо определяет судьбу этой души, сопоставляя хорошие и плохие дела.
Отец рассказывал про рай и ад. Но Ким всё равно пытался спорить: «А если сдохнет крыса? У крыс тоже есть рай и ад?» Отцу всегда не нравился этот вопрос. Ким чувствовал, что отец и сам не знает ответа на него, но пытается как-нибудь выкрутиться, и начинал говорить о реинкарнации, мол, некоторые души людей, не попавшие ни в рай, ни в ад, перерождаются в виде животных. Ким в эти моменты всегда улыбался, – он не верил, а отец начинал нервничать…
Его нужно похоронить…
Эта мысль заставила Кима выйти из мира дум; воспоминания улетучились, и молодой человек вернулся в реальность.
Нужен брезент и тачка. Отец несколько раз водил приёмного сына на ту полянку, что располагалась в километре от их жилища. Вдоль железнодорожных путей шла широкая дорога, заканчивающаяся возле небольшой посадки, внутри которой была уютная полянка, поросшая высокой травой. Отец хотел «лежать» там.
Хорошая одноколёсная тачка, к сожалению, сгорела в пожаре, но была ещё одна – старая, железная и тяжёлая, что стояла в другом крыле здания, где они жили. Взрыв пощадил то крыло, и туда можно было зайти.
Отец любил хранить свои «ценности» в разных местах; он всегда говорил сыну, что ценные вещи нужно хранить не в одном месте.
Отец оказался прав. Впрочем, как всегда. И Ким теперь понимал это. В разных местах завода были небольшие склады, где хранились всевозможные вещи, что добывали отец с сыном. В одном таком складе хранился большой кусок брезента.
Ким поднялся и пошёл к горящему зданию.
Зайдя с другой стороны, он подошёл к воротам. Они были закрыты, но зато толстое стекло широкого окна было разбито – острые осколки торчали в окне, словно клыки неведомого чудовища. Ким вырвал эти осколки и запрыгнул внутрь.
Дым резал глаза, и дышать было тяжело. Но он знал, где стоит старая тачка, поэтому быстро побежал туда.
Изогнутая железная ручка была приварена к листу металла, под которым были три колеса. Управлять такой тачкой было делом нелёгким. Ким подкатил её к воротам и открыл засов.
Теперь – брезент и лопаты. Ким выкатил тачку на улицу и побежал к второму складу. Как и следовало ожидать, ворота были закрыты. Ключи от них остались в сгоревшем здании. Ким вздохнул. Надо снова бить стекло.
Гора арматуры валялась поодаль. Молодой человек выбрал прут поувесистей и подошёл к окну. Размахнувшись, он изо всех сил ударил по стеклу. Через пять минут он уже вылезал из окна на улицу, держа в руках четырёхметровый обрез брезента, скрученный в рулон. Он кинул его на тачку и поспешил к отцу.
Пришлось катить тачку к переезду, так как у Кима ни за что не получилось бы перетащить её через железную дорогу. Покрытые мокрой землёй бетонные плиты до сих пор сохранили следы от внедорожника. Ким отчётливо видел две полосы от колёс, уходящие вдаль – к бывшей проходной. Он остановился. Он ненавидел эти следы и ненавидел тех, кто их здесь оставил. Привычная, спокойная жизнь разрушилась в одночасье, после появления тех людей. Отец убит. Дом разрушен. Всё нажитое имущество сгорело. Остались лишь жалкие крохи, хранящиеся в запасных складах отца.
