К тому моменту, когда открылась дверь я уже крутил гайки. Авиаторы зашли в диспетчерскую, плотно закрыли за собой дверь. Через минуту в колонках зазвучала громобойная музыка.
Я искоса поглядывал сквозь витражное окно и работал ключом. Шурум метался по комнате, играл лицом, яро жестикулировал и непрестанно о чем-то говорил. Яхо воткнулся в свое кресло и изредка мотал головой. В чем молодой хотел переубедить здоровяка, для меня осталось тайной. Через десять минут они успокоились и день потек под копирку предыдущего.
На обед мы шли единым строем. Впереди шествовал Табаки – Шурум и тявкал на прохожих. Для полного сходства не хватало лишь задирания ноги на фонарные столбы.
Окно над палисадником было закрыто и задернуто шторами. Весь обед я взглядывал на него, но чуда не случилось.
К концу рабочего дня вымотанный, перепачканный смазкой, я переоделся, попрощался с Его Величеством, с Яхо и побрел в свою берлогу.
В эту ночь Андрей не пришел. Распираемый гордостью, я изнывал в нетерпении сообщить ему нечто важное, что утаил от авиаторов. Хотя в интересах конспирации не произвел пробного запуска, в исправности двигателя был уверен на все сто. Эту уверенность мне подарила
Что делать завтра я не знал. Без сна ворочался на влажном матрасе, прислушивался к тишине за дверью в надежде услышать шаги по ступеням. В конце, концов, все же вырубился.
Андрей разбудил меня рано утром. Небо едва просветлело, в комнате царил неуютный сумрак. Я с трудом разлепил веки и долго стряхивал сонное оцепенение. Андрей извинился, что вчера прийти не смог, зато теперь весь во внимании. Я рассказал о своих трудовых подвигах и поинтересовался планами на сегодня.
– Михалыч, слушай сюда, – Андрей внимательно посмотрел мне в глаза, что настраивало на чрезвычайность предстоящего разговора. – Ты молодец, однозначно. Золотые руки и все такое. Но теперь нам надо его угнать. Что для этого нужно? Первое, убедиться, что машина работает и заправлена.
Я прервал его и сразу разрешил одну проблему. Датчик показывал: баки под завязку.
– Великолепно, – Андрей потер ладони и продолжил перечисление.
– Чтобы запустить движки, необходим ключ. Хотя, я уверен, ты и так сможешь. Третье, надо выкатить самолет из ангара и открыть ворота на шоссе. Исключая имеющееся, получается, что главная задача открыть ворота и ангар.
– Постой, – воскликнул я, – ты забыл о Шуруме с Яхо? Они целыми днями торчат в ангаре.
– Не дрейфь. Их я беру на себя. Ты главное испытай двигатель, убедись, что через пару – тройку километров не навернется.
Неожиданно Андрей закончил разговор, встал с кресла и ушел. Я открыл рот и смотрел в след удаляющейся фигуре. Понятное дело, что заснуть уже не мог, лежал с открытыми глазами и все думал, приснился он мне или на самом деле приходил?
В столовой за завтраком я зря тешился надеждами. Комната за кружевом занавесок просвечивала темнотой. С половины одиннадцатого до половины двенадцатого прождал авиаторов. Когда появились Шурум был чернее тучи. Он предупредил меня, что впредь, за каждый день простоя ЛАшки, я отвечаю сломанным пальцем. Два увесистых пинка, которыми он выпроводил меня из диспетчерской, не позволили сомневаться в его намерениях. Надо признать, я испугался. С мрачными мыслями трусцой проследовал к самолету, влез на стремянку и изобразил бурную деятельность.
Выполняя установку Андрея, приглядывался к воротам. Я помнил, створы запирались засовом, но на счет замка имелись сомнения. Развеять их сию минуту не представлялось возможным. До ворот было метров тридцать и против света, пробивающегося в щель, ничего не видно.
