Около одиннадцати часов утра, во время запоздалого обхода, доктор, ведущий моё дело, внимательно осмотрел низ моего живота, затем, повторно заглянув в свои бумаги, вдруг посмотрел на меня поверх своих очков в тонкой серебристой оправе и уверенно произнёс:
– Что ж, мисс Палмер, могу Вас поздравить. Вы уверенно идёте на поправку, и я не вижу смысла в том, чтобы продолжать задерживать Вас в стенах нашего заведения. Готовьтесь к выписке. Завтра утром Вы отправитесь домой. Как говорится, дома и стены лечат, – поджав губы, улыбнулся мужчина.
– Как… Завтра?.. – меня словно обухом по голове ударили.
– Да, завтра. Думаю, уже в восемь часов утра Вы сможете получить на руки все необходимые документы.
Сказав это, доктор поспешно ретировался, оставив меня сидеть на краю моей койки.
Из меня словно все силы вдруг высосали. Я не хотела возвращаться обратно в “нормальную жизнь”. Только не в свою.
Как случалось всегда с его приходом, я его не ожидала и даже не предвидела. Дариан пришёл в начале девятого, как раз после вечернего чаепития. Молча прошагав к стулу, он сел на него и, откинувшись на его спинку, опершись локтем о подлокотник и прислонившись указательным пальцем к брови, внимательно посмотрел на меня, но вместо того, чтобы произвести ответный взгляд на нежданного гостя, я, в который раз при наших встречах, уперлась взглядом в сцепленные пальцы своих рук, покоящихся у меня на ногах.
– Тебя выписывают, – наконец произнёс Дариан отстранённым тоном.
Я ничего не ответила. Последовавшее далее молчание было самым долгим на протяжении всего периода нашего знакомства, без учета того случая, во время которого я, чтобы избежать с ним общения, притворилась спящей.
Мы промолчали ровно десять минут – так показывали мои наручные часы. Все десять минут Дариан внимательно рассматривал моё лицо, но меня это не смущало. Мне просто хотелось, чтобы он что-нибудь сделал. Например, чтобы ушёл. Но он ничего не делал. Неспеша, он продолжал изучающе блуждать по мне своим упорным взглядом. Наконец, то ли устав от молчания, то ли вспомнив о том, что у него есть дела поважнее, чем соревноваться со мной в безмолвии, Дариан встал и, как и всегда перед уходом, попытался поцеловать меня в голову, но на сей раз я успела отстраниться.
Не выпуская моего плеча из своей крепко сжатой ладони, Дариан простоял так надо мной ещё несколько секунд, после чего произнёс всё тем же бесцветным тоном, но уже с каким-то свинцовым налётом:
– Завтра утром я заберу тебя. Я уже предупредил твоих родителей, чтобы они не приезжали. – отпустив моё плечо, он засунул руки в карманы джинс, и глухо добавил. – Что ж, до завтра.
Перед уходом он оглянулся, и наши взгляды против моей воли пересеклись, но лишь на мгновение – я сразу же отвела глаза в противоположную сторону комнаты.
Дверь захлопнулась, а я начала зациклено думать об услышанном. Он не сказал, куда именно меня отвезёт – ко мне или, что ещё хуже, к себе – но куда бы он не собирался меня везти, я не хотела с ним ехать.
Спустя три часа, когда Робин пришёл ко мне, и я сообщила ему о своей грядущей выписке, он признался, что его самого выписали ещё несколько дней назад, но ради того, чтобы поддержать меня, он “лишнее” время пролежал в больнице, проплатив аренду своей палаты на несколько дополнительных дней. Услышав это, я окончательно перестала сомневаться в том, о чём хотела с ним заговорить. Заглянув
