К Борису подошёл капитан, деликатно покашлял в кулак, достал из форменной сумки целлофановый пакет, в котором, что-то лежало.
– Я так понимаю, что звонил вам, вы сын Жаркова?
– Всё правильно. Как это произошло? – Борис достал из кармана синий носовой платок и вытер лоб.
– Точно не скажу, эксперты будут разбираться. Очевидец, он ехал сзади, говорит, что перед поворотом машина продолжила движение прямо, налетела на столбик ограждения и упала в овраг, где почти сразу загорелась. Кстати, тормозного пути мы не обнаружили.
– А что… с телом?
– Я по-правде говоря, не советую вам смотреть. Мы осмотрели машину в низу. От тела мало, что осталось. Кстати, взгляните, около машины мы обнаружили остатки часов, но фирма производитель вполне различима, – капитан поднял пакет на уровень глаз Бориса.
Борис взглянул на пакет. За тонкой плёнкой угадывались часы, фирмы Ролекс. Точно такие, несколько лет назад мама подарила отцу. Ещё шутила, что подарила для того, чтобы он не опаздывал к ней. Как они тогда были счастливы. Борис кивнул.
– Да, точно такие часы мама дарила отцу, несколько лет назад. Он ими очень дорожил, всегда носил их, почему-то на правой руке.
– Хорошо, я помечу это в протоколе осмотра. Думаю, этим делом будет заниматься следствие, так что часы я изымаю в качестве вещественного доказательства. Да тело будет доставлено в морг, а автомобиль на стоянку в ГБДД, так что вы пока можете быть свободны. Вас вызовут, если понадобиться, – и гаишник отправился к водителю эвакуатора. От скорой помощи два медработника катили носилки.
Вот и всё, подумал Борис тупо глядя на приближающихся санитаров. Нужно ехать к матери. Вспомнил про ЧП на объекте, нехотя потянулся к телефону, нашёл в контактах прораба и нажал кнопку вызова. Абонент ответил не сразу:
– Алё, слушаю вас, Свиридов, – в трубке раздался глухой, усталый голос.
– Это Жарков Борис. Вот что, Семён Алексеевич, отец не сможет подъехать и я, к сожалению, тоже. Отец разбился на машине, так что, сами понимаете. Придётся вам с несчастным случаем самому разбираться. Вызывайте там кого положено. Готовьте всю необходимую документацию. И, чтобы инженер по технике безопасности был на месте. Всё, конец связи. Борис сел в машину и отправился домой к матери. Отъезжая, он заметил паркующуюся машину следственного управления. По всей видимости, прибыл дежурный следователь.
3
Дом располагался в спальном районе, старого микрорайона. Облупленное, когда-то жёлтое здание, из тех, что строили сразу после войны. Двухэтажное, на восемь семей с деревянной межэтажной лестницей, на которой доски прогнили до такой степени, что страшно было на них наступать. Только в одной квартире, на втором этаже, стояли пластиковые окна все остальные – деревянные, рассохшиеся от времени и выкрашенные коричневой краской, местами уже совершенно отслоившейся. Ржавая крыша в ветреную погоду гремела оторванными листами, не давала спать по ночам. Жильцы дома, люди в большинстве своём пожилые или просто старые. Женское население преобладало над мужским, что в общем-то понятно – старики по статистике живут не так долго, как хотелось бы их старушкам. Вдоль всего фасада дома росли тополя. По росту они были выше самого дома и их корявые ветви норовили дотянуться до окон и постучать в них. Между деревьями разросся кустарник шиповника, который, в своё время посадил Михал Михалыч с первого этажа. Оставшиеся свободные места были любовно возделаны тремя престарелыми активистками. Цветы всевозможных сортов шевелили своими макушками на импровизированных клумбах. Подъезд в дом был всего один. Перед ним, тот же Михал Михалыч, соорудил скамеечку, на которой и коротали своё время цветочные активистки. Сегодня две из них приболели и на скамейке скучала одна Алевтина Егоровна. Из кармана своего халата она выуживала семечки, разгрызала их всё ещё крепкими зубами и аккуратно сплёвывала в газетный кулёк, поднося его ко рту всякий раз, когда это было нужно. Вдруг она встрепенулась и перевела взгляд с ближайшей клумбы на асфальтированную дорожку, ведущую к подъезду. По дорожке шёл Николай, жилец из седьмой квартиры. Это у него были установлены, модные сейчас, пластиковые окна. Ну что же, он может себе позволить, работа у него прибыльная, в автосервисе трудится. А машин то сейчас, машин – почитай в каждой семье, а в какой и – две. Без работы сидеть не будешь. Да вот только живёт Николаша один, с тех пор, как мать его померла от рака. Эту семью знает она уже очень давно, ещё с тех пор, как матери Николая выделили квартиру в этом доме. Мать – одиночка, она трудилась на швейной фабрике. Хорошая была женщина: добрая, с покладистым характером, очень любила своего сыночка. Кто был отцом Николая, никогда не рассказывала, а если заходил об этом разговор, сразу меняла тему. Тут к гадалке не ходи – обманул он её, да и дело с концом. А сынок вырос, любо – дорого посмотреть. Мать любил сильно, во всём ей помогал. А, когда заболела, убивался сильно, да что сделаешь против рака-то.
